— Что за глупость! — весело возразил собеседник. — Счастье практически невозможно в импульсивных привязанностях, которые взрываются чувством, словно иллюзорное шампанское.
И улыбаясь, добавил:
— Любовь влюблённых, в двадцать четыре градуса в тени, часто всего лишь минутная вспышка, оставляющая только пепел. По мере того, как мой опыт продолжается во времени, я признаю, что брак, прежде всего, это союз душ. Я говорю с пониманием человека, который дважды был женат. Страсть, дорогой мой, ответственная за все эти кукольные театры, представляющие грустные зрелища. Чистая дружба — это истинная гарантия супружеского счастья. Без его фундамента братской общности и взаимного уважения брак рано или поздно превращается в тяжкие цепи социальной тюрьмы.
Марио слушал размышления своего спутника в состоянии, среднем между восхищением и удивлением.
Да, думал он, С момента, когда он подошёл к Антонине в первый раз, он почувствовал в ней идеальную женщину, способную понять его сердце. Он посвящал себя ей и её трём детям с огромной нежностью и непревзойдённым доверием.
Этот благородный и простой дом становился частью его существования. Если бы ему пришлось расстаться при любых обстоятельствах, он, несомненно, почувствовал бы себя задетым в самой дорогой ему радости…
Пока Амаро предавался этим размышлениям, Сильва запоминал, запоминал…
Лицо Антонины проникало сейчас во все закоулки его души. Понимание и смирение, с которыми это благородное создание встречало самые трудные проблемы, затрагивали самые потаённые уголки фибры его существа. Постоянное самопожертвование в пользу детей, осуществляемое с искренней радостью, естественное отстранение от пустяков, которые имеют привычку ослеплять женские чувства, человеческая солидарность, с которой она могла управлять отношениями со своим ближним, и, поверх всего этого, кристальный характер, который проявляется во всех событиях жизни, представали уже по-другому в этот момент в его воображении.
Мечтатель, он, казалось, разглядывал розовые кусты на улице, равнодушный ко всему внешнему миру.
Так протекли долгие моменты, в течение которых он пережил и просмотрел своё прошлое.
Затем, словно вернувшись из долгой ментальной отлучки, он посмотрел на своего друга и признал:
— Ты прав, Амаро. Я не могу ослушаться того, что приказывает мне жизнь.
Однако они не смогли продолжать свой разговор. Пришла счастливая вдова с детьми, что вызвало приход Зульмиры и Эвелины, которые радостно вышли приветствовать их.
Мы оставили наших друзей сладкой неразберихе семейного крута, и отправились к нашему служебному храму.
Наши мысли осаждало множество вопросов, но Кларенсио ограничился словами:
— Время — как волны. Оно приходит и уходит. Мы должны пожать то, что посеяли.
Несколькими днями позже духовные друзья Антонины принесли нам добрую весть о многообещающем обязательстве. Скоро Марио и молодая вдова должны пожениться.
Мы нанесли множество визитов будущей паре до союза, которого мы все ждали с радостью.
Амаро и Зульмира, в признание дружбы и нежности, которые они постоянно получали со стороны жениха и невесты, предложили свой дом для церемонии, которая в назначенный день осуществила гражданский акт в свой самой большой простоте.
Многие спутники нашего плана прибыли в дом железнодорожника, включая развоплощённых монашек, которые испытывали особое почтение к санитару.
Дом Зульмиры, украшенный розами, был наполнен дружественными личностями. Счастье читалось на всех лицах.
Настал вечер, и в простом доме Антонины снова объединились почти все приглашённые. Молодожёны хотели помолиться в компании дорогих им лиц, благодаря Господа за счастье этого незабываемого дня.
Скромное строение было наполнено любящими просветлёнными сущностями, которые вдохновляли энтузиазм и надежду, восторг и покой.
Человек, который мог бы видеть этот маленький дом с точки зрения высшей духовности, мог бы подтвердить, что видит голубятню, полную радости и света.
В маленьком переполненном салоне старый дядька невесты встал и приготовился молиться.
Кларенсио подошёл к нему и коснулся его головы, поседевшей с годами. Его морщинистые губы в благословенной теплоте вдохновения, с которым наш ориентер обволакивал его душу, произнесли трогательную просьбу к Иисусу, моля о том, чтобы Он помог всем в покорности своим Божественным намерениям.
Ясные слёзы заволокли его взор.
Закончив молитву, Гарольдо, Энрике и Лизбела, одетые в белое, стали раздавать ликёр и сладости.
Взволнованные, мы подошли к молодожёнам попрощаться.
Сжимая их в своих объятиях, мы увидели, как Эвелина, в силу своей юности, принимала нежную защиту какого-то молодого человека, который влюблённо смотрел на неё. Министр улыбнулся и объяснил нам:
— Это Лукас, брат Антонины, будущий оформитель книг в Сан-Пауло, чьё прекрасное духовное образование скоро соединится со старшей дочерью Амаро для исполнения работ, ожидающих их в мире.
Резко прервав наши возможности задавать множество вопросов, наставник добавил:
— Всё есть любовь на пути жизни. Давайте же учиться пользоваться этим в восхвалении добра нашим собственным трудом, и всё будет единым благословением.
Мы в удовлетворении отправились восвояси.
А поскольку далеко отсюда долг призывал нас, мы отправились в путь, стараясь походить на наставника, преданного ценному сопряжению глагола «служить».
39
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Прошёл месяц со дня свадьбы Сильвы. Однажды ночью, по просьбе Одилы, мы пришли к Зульмире и Антонине, чтобы отвести их на собрание в тесном кругу в лоне «Лара да Бенсао».
Радостные, они обе были в восхищении покинуть своё плотное тело.
В объятиях друг друга он, счастливые, созерцали Землю и Небеса, наполненные внезапной надеждой.
Небольшое собрание друзей ждало нас в доме Бландины, среди радостных проявлений нежности и почтения.
Над всеми этими дорогими существами господствовало присутствие Сестры Клары, прибывшей с нами.
Обе путницы, при контакте с этой атмосферой естественного братства, были в состоянии восторга, покоя и радости.
Казалось, они открыли для себя рай, таким чистым был внутренний восторг, проявлявшийся на их лицах.
В широком интерьере, который Бландина украсила цветами, витали дружеские слова и успокоительные мысли.
Окружающая красота обогащала разговоры, когда Антонина, в более ясном состоянии, чем её спутница, захотела узнать, какова причина просьбы, адресованной к ней.
Признательность переливалась через края их сердец, словно духи, проливавшиеся из флакона.
Клара слегка коснулась её и по-матерински объяснила:
— Девушки, во время нашего паломничества в жизни мы проходим времена посева и фазы сбора урожая. В миссии женщины, вплоть до сегодняшнего дня, у вас были времена шока и тайн, которые были посеяны давно. Со смирением и верой, с мужеством и нравственной годностью вы преодолели тяжкие конфликты, которые били по вашим лучшим чаяниям. Это были мрачные дни прошлого, отразившиеся в настоящем. Но сегодня ваши пути облегчены. Терпение, которому вы предавались, избежало образования туч возмущения, и небо снова стало чистым и ободряющим. Это словно зарождающийся день, сверкающий светом. Поле существования требует больше труда, и снова возникает многообещающее время.
Разговоры