Я достал из кармана нож — "выкидуху' и нажав на кнопку, перепилил веревку, сорвав с рук Наташи веревку сунул ее комок в руки опешившему лейтенанту.
— У тебя заложница чуть без рук не осталась, а ты решил тут в следователя поиграть, допросы устраиваешь. — я ухватил Наташу за рукав пуховика и подтолкнул к водителю: — Отведи ее в машину и пусть сидит, греется.
Тут участковый отошел от потрясения. Он вскинул свой пистолет, вновь наводя его на меня и заорал:
— Брось нож! Бросай!
— Ты что, дурак? — я сложил ножик и сунул его в карман: — У тебя мое удостоверение в руках, и ты выстрелишь в старшего по званию, который ликвидировал убийцу и…
Я ехидно улыбнулся и продолжил: — Скорее всего, вам, придуркам, жизнь спас. Давай, стреляй, вон как раз свидетели собрались.
У соседних домов, пока держась на почтительном расстоянии, стояло несколько местных жителей. Один, видимо самый любопытный, осторожными шажочками приближался к нам, а два солидных дядек, опершись на снеговые лопаты, курили, то и дело поглядывая в нашу сторону.
— Да ну вас на хрен. Вы офицеры, разбирайтесь сами… — старшина сплюнул на снег желтой табачной слюной и подхватив Наташу под руку, повел ее к задней двери «УАЗика». Что интересно, ему она не сопротивлялась.
— Нож отдай. — уже спокойнее сказал участковый, продолжая держать меня на мушке.
— Не отдам. И вообще, я в лесу три часа провел, я ног совсем не чувствую. Я в вашу машину пойду греться, а ты давай, организовывай охрану места происшествия, вызывай следственно — оперативную группу, прокурорского «следака». Кстати, в этом доме жили три человека, парень молодой по имени Сережа, девушка Зоя, и их сын, совсем маленький, Вадик, кажется, и джип этот они недавно купили. Только я их, почему-то, не вижу. Наверное, спят очень крепко, а ты как думаешь? Кстати, этот участок твой? — я топнул ногой по заснеженной дороге: — Не помнишь, что там по приказу положено делать с участковым, когда на его участке убийство двух и более лиц происходит? Сразу увольняют, или еще и садят?
Пока участковый переваривал новую для себя информацию, я подошел к «дежурке», молча забрал у старшины свой автомат и пистолет, после чего мы трое молча сидели в «УАЗике», глядя на стоящего у раскрытых ворот участкового и молчали. Я пару раз пытался взять Наташу за руку, но она каждый раз вырывала свою ладонь, что-то зло шипя. В мою сторону она так и не посмотрела.
Глава 2
Ноябрь 1993 года.
Шаг вперед.
Локация — Прокуратура Городского сельского района
— Громов, вы что, спите? — надо мной склонилось, надоевшее до оскомины, лицо следователя районной прокуратуры.
— Мой адвокат прибыл? — я сбросил руку мужика в синем кителе с плеча.
— Нет.
— А вы его хотя бы взвали?
— Мы передали сообщение. — судя по честным-честным глазам прокурорского, ничего он не передавал. Да и, если рассудить здраво, кому он мог передать сообщение, если, в арендованном Заводом офисе, мой адвокат Софья Игоревна Прохорова сидит в гордом одиночестве, то кому могли передать сообщение? Или экономная, да, даже, если смотреть правде в глаза, жадная до денег и вечно голодная, Софа наняла себе помощника, за свой собственный кошт? По-моему, звучит, как сказка. Я улыбнулся и, постаравшись устроится поудобнее на жестком стуле, буркнул: — Ну, когда мой адвокат появится, тогда и продолжим допрос.
Честно говоря, мне уже давно не смешно, но я еще пытаюсь улыбаться. Самой большой моей ошибкой было попадаться в руки моих коллег на территории сельского поселения. В чем ошибка, спросят меня пытливые слушатели? Объясняю. В городе, тем более, таком огромном, как Город, в котором я живу, множество людей и, соответственно, множество преступников. И каждый милиционер знает — сколько не сделай работы, завтра тебе подкинут еще больше, поэтому, попавшиеся в поля зрения жулики отрабатываются, как на, несущемся с большой скоростью, конвейере, строго по технологическим картам — получил свое и вперед, или в ИВС или под подписку о явке, так как начальник, получив с тебя «раскрытие», уже топочет ножкой, требуя следующие, а под дверью кабинета стоит несколько злых потерпевших, которые требуют, чтобы т не медленно нашел его забытый в троллейбусе баул или расследовал, куда делась зарплата мужа, который вчера пришел домой пьяный и с синяком на роже.
А в сельской местности все гораздо сложнее — людей мало, потерпевшие, зачастую не едут в милицию за сто километров, а разбираются с обидчиками самостоятельно, по мере своих сил, а штатная численность правоохранителей достаточная, а начальники требуют результат, не меньше, чем у городских, и поэтому, если ты попался сельским милиционерам, то тебя они отработают от и до. Вот и меня пригородная прокуратура отрабатывала по полной, так как кому-то показалась, что версия, что я расстрелял Князя из личных неприязненных отношений, так как не могли поделить между собой платиновую блондинку Наташу, очень даже привлекательна. И теперь, весь местный правоохранительный ресурс отрабатывал эту версию, как основную. Нет, меня пока не били, так как прокурорским сотрудникам это не в масть, они руки такими вещами не марают, а попытку местных оперов «поработать» со мной я пресек сразу. Во- первых, сообщил им, что с милиционерами я разговаривать даже не обязан, а на попытку воздействовать на меня физически, пообещал разнести им кабинет, и разбить свою морду о оконное стекло, написав жалобу прокурору, что коллеги пытались выкинуть меня в окно, прямо через металлическую решетку, так как по морде я получу в любом случае, но так хоть будет приятно, а они на ремонте разорятся.
Затем мне предоставили адвоката, мужичка, лет сорока, веселого и компанейского, который долго уговаривал меня признаться в том, что мы с Князем просто «не поделили бабу», и тогда он, адвокат, мне гарантирует, что я сегодня поду домой, под подписку о явке, а не попаду в ужасную тюрьму, где меня, обязательно, по ошибке, посадят в камеру к уголовникам, которые будут регулярно проводить мне массаж простаты и прочие опасные манипуляции. Избавится от этого «защитника» было сложнее всего. Когда он, в своих уговорах, стал повторятся, я попросил его уйти, так как в его услугах я не нуждаюсь, мужичок делал вид, что меня не слышит, вновь и вновь рассказывая о том, что я