— Дознавателей? А это еще зачем?
— Поверь, так надо.
— Я не хочу, чтобы здесь чужаки рыскали. У меня документы, деньги, важные бумаги.
— А если написать Туманову? — вдруг предложил молчащий доселе Данил. — Я правильно понимаю, ты подозреваешь, что это по его части?
— Надеюсь, что нет. Миланка расстроится. Георг Павелевич столько времени эту заразу вычищал, да не вычистил, видимо. Но мне больше в голову ничего не приходит, правда.
Я ничего не понимала, только головой вертела озадаченно. Казимир тоже смотрел на лекарей удивленно. Марк опустился в кресло и предложил:
— А давайте вы двое объяснитесь? Почему Туманов? При чем тут Милана?
Асур потер переносицу и устало вздохнул:
— История темная и неприятная, но ты прав. Вам стоит знать. Вы слышали когда-то про запретные артефакты?
— Я так и знал, что дело нечисто! — азартно воскликнул Марк.
Я вопросительно уставилась на целителей, а те, спокойно и мягко, напоминая и дополняя друг друга принялись рассказывать страшную-страшную сказку.
Про ювелира-артефактора Ковальчика, который очень хотел разбогатеть. Про его придумку совмещать вполне себе безобидные руны и заклинания и металлы, совершенно к этим заклинаниям не подходящие, даже противоречащие им. Про то, что в результате его работы свет увидели странные и опасные амулеты. То, что должно было лечить — убивало. То, что должно было успокаивать — сводило с ума. Музыкальные шкатулки с колыбельными вызывали бессонницу, охранные артефакты подсказывали ворам, где искать ценности, а амулеты, укрепляющие сердце, лишь усугубляли заболевания.
Про маленькую девочку Милану, дочь Ковальчика, которую спятивший от запретной магии отец едва не зарубил топором. А потом девочка выросла, выучилась на ювелира, вышла замуж за северного княжича и в отцовском доме нашла тайник с расписками, судя по которым тех коварных артефактов было когда-то изготовлено немало. И покупателей найти получилось не всех.
Про господина дознавателя Туманова, который это дело блестяще расследовал и об “обратных” артефактах знает почти все.
— И вы считаете, что где-то в кабинете спрятан один из таких артефактов? — испуганно спросила я. — Кто-то хочет убить моего мужа?
— Возможно, — очень спокойно ответил Казимир. — И список очень небольшой, как я думаю. Мои друзья. Моя сестра. Мои домочадцы. Больше в кабинет не мог попасть никто.
— А революционер? — ухватилась за соломинку я. — Может, он подкинул?
— Вряд ли. Проблемы с сердцем начались у меня значительно раньше.
Мы все подавленно молчали. Страшно, очень страшно. Если Асур догадался верно, то можно вылечить Казимира, но какой ценой? Кто-то из его близких — предатель и убийца. И это разобьет ему сердце так же верно, как и “обратный” артефакт.
— А Туманов нам зачем? — у Марка все же имелось какое-то предубеждение против полиции. Не могу сказать, что меня это удивляло. — Мы и сами найдем теперь, знаем же, что искать.
— А преступника ты тоже сам найдешь?
— Выбор невелик. Ольга брата любит, она не могла. Кто там остался? Гальянов? Синицын? Прося?
— Моим друзьям я доверяю не меньше, чем Ольге, — нахмурился Казимир.
— Так значит, артефакт сам собою в твоем кабинете завелся, — огрызнулся Марк. — Как моль или таракан.
— А может, это ты его подкинул, — зло ответил Долохов. — Чтобы я не так уж долго мучился. Ты тоже в мой дом давно вхож, в кабинете бывал, на ночь оставался.
— Знаешь что? — вскочил Марк. — Не будь ты братом моей жены, я бы тебе сейчас врезал.
— Ну попробуй. Я ведь ответить могу.
— Именно поэтому нам и нужен Туманов, — тихо и мягко сообщил Асур. — Чтобы во всем этом разобраться. У дознавателей свои методы. И кабинет до его приезда я предлагаю опечатать, чтобы потом не было никаких подозрений.
— Я согласен, — процедил сквозь зубы Казимир, бросая полные ненависти взгляды на зятя.
— Я тем более, — вторил ему Марк.
— Тогда Данил сейчас летит домой и отправляет зеркалограмму в столицу. А я, пожалуй, останусь тут. Буду беспристрастным свидетелем. Надеюсь, Казимир, ко мне у тебя никаких вопросов нет?
Асур Синегорский улыбался столь невинно, что я немедленно заподозрила его во всех грехах. А что, как муж ювелировой дочки, он наверняка прятал в своих сундуках пару-тройку обратных артефактов! С Казимиром он знаком даже дольше меня, в доме его бывал, мог что угодно подбросить. Вот только зачем? Уж ему от смерти Долохова совершенно никакой выгоды нет.
Ладно. Синегорского из списка подозреваемых исключаем. Ольгу я мысленно вычеркнула тоже. Не в ее характере такой план. Если бы она брата ненавидела, то не стала б так долго терпеть. Она бы убила его быстро. Отравила б или подстроила несчастный случай. Кстати…
— Мир, а то происшествие на карьере? Оно же странное, да? Твой мастер говорил — диверсия! Может быть, его подстроил тот, кто артефакт подбросил?
— Зачем? — с недоумением спросил Казимир.
— Ну, чтобы тебе плохо сделать. Вдруг бы тебя удар снова хватил? Самый последний?
— Сомнительно, — качнул головой Синегорский. — Но Туманову про это тоже расскажите. Ему виднее, что и какими нитками связано.
Глава 28. Нашли
Дом наш был словно наполнен грозою. Казимир пытался бодриться, шутить, но видно было, как его грызет тот факт, что кто-то из близких мог желать ему зла. Я пыталась об этом поговорить, но он рычал, что до прибытия Туманова ничего обсуждать не желает.
Матушка вздыхала, Устя тихонько плакала на кухне, Ермол хмурил брови, и только Ильяну все было нипочем. Он забрал мою Липку, чтобы учиться ездить верхом, да еще постоянно спрашивал, когда же будут учителя.
К счастью, неизвестный мне господин дознаватель не заставил себя долго ждать. Он приехал уже через пять дней — это был очень короткий срок. Видимо, выехал сразу же после получения зеркалограммы. Он был не один. Сместе с ним прибыла супруга нашего целителя — вместе с новорожденным младенцем.
Асур обжег беспокойную девицу сердитым взглядом, но промолчал, только забрал у нее из рук дочку да велел отдыхать с дороги. Я оценила этот жест сильного и уверенного в себе мужчины, который не выносит семейные ссоры на люди. Думаю, за дверями спальни он много чего жене скажет, но сейчас Милана, хрупкая светлоглазая женщина, сидела рядом со мной на диване, пила чай