Но никогда не следует говорить «навсегда» – ни в науке, ни в жизни.
Почти сто лет спустя наши представления о жизненном цикле угря остаются не более чем дорогостоящими догадками. Несмотря на миллиарды долларов и лучшие современные технологии, ни одну особь вида Anguilla anguilla еще не проследили на всем пути от рек Европы до Саргассова моря. Никто никогда не видел нерест угрей в природе. И икры тоже пока не находили.
Я спросила Кима Аареструпа, старшего научного сотрудника Датского технического университета и одного из ведущих мировых специалистов по угрям, можем ли мы быть абсолютно уверены, что европейский речной угорь действительно рождается в Саргассовом море. Последовал ответ – скромное «нет».
И это не потому, что никто не хочет попытаться. В наше время снаряжались экспедиции, пытавшиеся проследить взрослых угрей сонаром. Исследователи плыли за их призрачными глубоководными тенями через всю Атлантику, но у них не было способа убедиться, что они преследуют именно нужную рыбу, а не что-то на нее похожее. Поэтому еще больше исследователей снабдили сотни угрей самыми современными спутниковыми метками. Увы, множество этих дорогих маячков ушло в желудки акул и китов, и их сигналы неустанно поставляли данные, все более сбивавшие с толку: хищники плавали по всему океану, далеко и еще дальше от обычных мест обитания угрей. Один коварный исследователь попытался застать угря in flagrante delicto [62], погружая в глубины Саргассова моря ловушки с привлекательными самками внутри, созревшими благодаря искусственным гормонам, так что угрихи просто разрывались от желания спариться. Но даже эти раздутые искусительницы не смогли заманить взрослых самцов, чтобы те явили себя. Клетки со скользкими «сиренами» тонули в море без следа, как и надежда поймать снедаемых желанием самцов угря.
Отчасти трудности порождает странная природа самого Саргассова моря. Оно невероятно глубокое, более шести километров. Считается, что европейский угорь, древний вид, которому больше 40 миллионов лет, начал размножаться в этой глубоководной впадине, когда континенты Европы и Америки были гораздо ближе расположены друг к другу (по географическим меркам). Когда континенты начали удаляться друг от друга, угрям, чтобы вернуться на место своего рождения, приходилось мигрировать все дальше и дальше. Шансы поймать их в процессе нереста снижают не только эти большие глубины, но и опасные волны. Саргассово море – единственное море, не имеющее берегов, это гигантский водоворот площадью 5 миллионов квадратных километров, окруженный мощными течениями, идущими по часовой стрелке и известными как Североатлантическая циркуляция [63]. Мало того что нерестовый сезон угря совпадает с ежегодным сезоном циклонов, так вдобавок, как напомнил мне Аареструп, «Саргассово море лежит в самой середине Бермудского треугольника».
У меня в голове еще с 1970-х годов звучат трели Барри Манилова, распевающего «Бермудский треугольник». Этого уже достаточно, чтобы породить суеверия, будто сам Посейдон хочет сохранить интимную жизнь угря в тайне, ведь это самая печально известная зона бедствия, поглотившая бесчисленное множество кораблей и часть необычной истории угря. Она могла бы вдохновить певца из 70-х на новый хит – возможно, про опасный и долгий дорожный роман идущих на нерест угрей.
Наградой за раскрытие тайны угрей теперь будет не только слава, но и солидное богатство. Угри – это большой бизнес. Рыба, которая кормила людей с мезолита, может ускользнуть из меню большинства стран, но в Японии ее вечно не хватает, и там скромный угорь – это товар с оборотом в миллиард долларов в год. Его жирное мясо – традиционное блюдо, особенно в жаркие летние месяцы, благодаря распространенному поверью, что оно охлаждает и помогает снять усталость. Хотя, как известно, японцы едят мороженое из угря и запивают его колой со вкусом угря, по большей части они предпочитают своих речных угрей в виде барбекю, подаваемых со сладким соусом и рисом. Каждый год потребляется больше ста тысяч тонн этого японского унаги. Для этого надо поймать очень много угрей [64].
Сегодня мировые популяции угрей стремительно сокращаются, иногда на 99 %, из-за сочетания перелова, загрязнений и других нарушений в окружающей среде, таких как плотины ГЭС, перегораживающие излюбленные нагульные реки угрей. Глобальный угриный кризис поместил многие ранее обычные пресноводные виды, включая европейского речного угря, в категорию «видов на грани полного исчезновения» международной Красной книги, которую ведет Международный союз охраны природы (МСОП, или IUCN). Так что есть их теперь столь же экологически неприлично, как и делать суши из панды. Конечно, внушить такую же горячую симпатию к склизкой змеевидной рыбе трудно, как к большому пушистому медведю, но к разведению угря в неволе прилагаются почти такие же усилия – хотя и не так освещаемые в прессе. Потратив миллиарды долларов и десятки лет исследований, японцы порадовались некоторым успехам в разведении своего пресноводного угря Anguilla japonica, который мечет икру в глубокой впадине в середине Тихого океана. Они нашли способ заставить взрослых угрей размножаться, используя гормоны, и даже сумели дорастить немного привередливых лептоцефалов, держа их на особой диете из измельченных в порошок акульих яиц. С большими трудозатратами кормить один находящийся под угрозой исчезновения вид яйцами другого находящегося под угрозой исчезновения вида – не самое практичное решение. Специалист по угрям Ким Аареструп говорил мне, что себестоимость получения стеклянного угря из лептоцефала в японской лаборатории доходит до тысячи долларов за рыбку. А это делает суши недоступно дорогим.
Так что на данный момент японцам приходится готовить свои любимые закуски исключительно из сокращающихся запасов диких стеклянных угрей, пойманных на проходе вверх по реке в начале их пресноводной жизни и откормленных затем на рыбных фермах в Азии. Часть этих угрей происходит из Японии или Европы, но большинство – из Америки, где до недавнего времени мало кто проявлял интерес к угрям. Американский речной угорь, Anguilla rostrata, – близкий родственник европейского; он тоже размножается и рождается в Саргассовом море, но личинки его мигрируют в пресные реки на восточном побережье США. Он считается одним из тех продуктов, которые поддержали голодающих переселенцев на «Мэйфлауэр», после того как индейцы великодушно поделились с ними секретами ловли этой рыбы. Этот исторический опыт был, однако, заслонен индейкой (на Благодарение не подают празднично фаршированных угрей). Несколько сотен лет спустя новоиспеченный президент