Маша через свою начальницу сделала мне направление по ОМС и сама поехала со мной, на окраину географии. Загнала в клинику и ушла в роддом по соседству договариваться насчет каких-то своих курсов.
Я стояла у окошка регистратуры, когда кто-то подошел сзади. Какой-то мужчина. Покосилась краем глаза и обернулась, не поверив.
— Маргарита?.. — Кешка, наверно, хотел сказать «Ивановна», но не получилось.
Ничего себе, какой он стал! Совсем взрослый, бороду отпустил. Как он тогда сказал на выпускном? Что скоро разница в возрасте нивелируется? Почти девять лет прошло. Мне тридцать три, ему двадцать семь, а на вид даже старше. Вот только смотрел он на меня все так же. Как будто и не было этих девяти, нет, даже десяти с лишним лет. Как будто я все так же была молоденькой училкой-первогодком, а он — влюбленным десятиклассником.
Я лежала в гудящем коконе с иглой капельницы в вене и изо всех сил старалась не улыбаться. Шевелиться было нельзя. Даже дыхание приходилось по команде задерживать. Страшно чесался нос, затекла нога, но я терпела. Может, выяснят наконец, что со мной не так. А может, даже удастся это исправить? Что, если встреча с Кешкой — это такой добрый знак? Ну как мои любимые синие бетономешалки в ромашку. Когда видела на улице, точно знала, что день будет удачным.
Он ждал меня в вестибюле. Но даже поговорить толком не успели — пришла Маша. Кешка предложил посидеть в кафе, нашли какую-то забегаловку поблизости. Я смотрела на его обручальное кольцо, и было немного грустно. Наверно, так бывает всегда, когда встречаешь свою неиспользованную возможность. Даже если выбран оптимальный вариант. Но сейчас я вовсе не была в этом уверена. В оптимальности варианта. Тогда — да. Сейчас… не очень.
Впрочем, Кешка — это было такое… далеко не главное. На первом плане стояли результаты МРТ. Хотя и поглядывала по сторонам, нет ли его случайно, когда приехала забирать.
Регистраторша просмотрела папку, переспросила фамилию и дату, когда делали, заглянула в компьютер и вытащила другую папку. Красную. И это сразу насторожило.
— Вам рекомендована консультация невролога, — сказала она с непроницаемым лицом. — Можете к нашему записаться.
— Спасибо, у меня есть врач, — я взяла файл с заключением и диском. Как будто гранату с выдернутой чекой.
Невролога у меня не было, но все равно сначала к Чумаку. Отправит к кому-нибудь.
Дошла до машины, села за руль и только тогда стала читать. Написано было много всего. Пробежала по диагонали, холодея желудком, и остановилась на заключении… или приговоре?
«Признаки демиелинизирующего заболевания головного мозга»…
Да, на приговоре. С отсрочкой исполнения. Может, на пять лет. Или на двадцать пять, но итог один — глубокая инвалидность. Пусть я и не была врачом, но как биолог представление имела.
Приехав домой, я достала бутылку коньяка и впервые за много лет закурила. К счастью, Мишка уехал на несколько дней в Москву по делам. Разговаривать с ним сейчас было за гранью моих возможностей. Выпила, закурила вторую, позвонила Маше и попросила приехать.
* * *
*Отсылка к известной цитате из фильма М. Захарова «Формула любви»
Глава 13
Кеший
Машку я всегда любил — как подругу, разумеется, — но сейчас мне захотелось оторвать ей башку.
— Маша, не биби мне мозг. На МРТ головы просто так для чека не ходят. И не говори, что ничего не знаешь.
Она заюлила что-то про врачебную этику, чем окончательно взбесила и убедила, что мои опасения небезосновательны. Мне все-таки удалось загнать ее в угол и вытянуть, что все плохо. Что именно плохо, так и не сказала, но дала телефон Марго, потребовав ни в коем случае не палить источник. Придумывай, мол, что хочешь, но чтобы она, Машка, при этом никак не прозвучала.
Я понятия не имел, что скажу, но набрал. Марго ответила не сразу.
— Маргарита, добрый день. Это… Иннокентий.
Вспомнился тот первый урок биологии в десятом и потом, когда я мыл кабинет и попросил ее не называть меня Иннокентием. Но не Кешей же было представиться. Именно так я и тогда ей сказал.
— Здравствуй, Кеша, — ответила она без тени эмоций. Как будто даже не удивилась. Как будто я ей каждый день звонил.
— Я просто хотел узнать, как там… МРТ. Все нормально?
Я прекрасно знал, что нет. А она сейчас наверняка скажет: да, все хорошо, спасибо, извини, Кеша, я занята.
— Нет, — сказала Марго после долгой паузы. — Но это… неважно. Извини, я…
— Подожди! — я даже не заметил, что вдруг перешел на «ты». — Давай встретимся и…
— Не надо, Кеша, — перебила она мягко, но под этой мягкостью было железо. — Это ни к чему. К тому же я не в Питере.
— Послушай… если нужна будет какая-то помощь или просто…
— Спасибо, — перебила она. — Хорошо. И… спасибо, что позвонил.
Экран погас. Сердце колотилось так, что начало подташнивать.
— Интересно, с какой это Маргаритой ты собрался встречаться? Не с Маргошей случайно?
Катька стояла на пороге кухни, скрестив руки на груди. Я и не знал, что она дома. Мы по-прежнему жили в разных комнатах, как соседи в коммуналке.
Хотелось сказать что-то резкое, вроде «не твое дело», но это было бы как-то совсем уж… днище. Поэтому просто промолчал. Она повернулась и вышла. А я позвонил Машке и спросил, правда ли Марго куда-то уехала.
— Правда, — с досадой ответила та. — Слушай, я сама ничего не знаю толком. Она сказала, что ей надо побыть одной. Сжиться с новыми обстоятельствами. Кеший, извини, но я тебе не помощница. Помнишь, как ты мне сказал когда-то? Что не будешь лезть в мои дела с Мирским, потому что в итоге огребешь от обоих. Ты был прав. Я дала тебе ее телефон, хотя не должна была, теперь все сам.
— Маш, я ничего не прошу. Просто скажи, насколько все плохо.
— Плохо, Кеш. Рано или поздно она станет инвалидом. Не сможет ходить, ослепнет или оглохнет. Вопрос в том, насколько рано. Через пять лет или через двадцать пять. И вот что… я так думаю, с мужем она разойдется.
— Ясно…
— Кстати, Мирский вернулся.
— Да? — по правде, Мирский мне сейчас