Кирс шёл среди них, с тревогой глядя вокруг, он отвечал на поклоны, протягивал руки женщинам и гладил по головам детей. Наверно, это был какой-то ритуал, потому что движения его были благословляющими. Тахо шёл следом и кивал всем, с кем встречался взглядом. Сейчас он, действительно, выглядел достойным наперсником принца, сдержанным, благородным и спокойным. На меня почти не обращали внимания, и это меня вполне устраивало.
Хуран подвёл нас к большой хижине, пристроенной к скале, и замер у входа, придерживая поднятый полог. Прежде чем войти, Кирс обернулся и ещё раз кивнул людям. Он вошёл, и мы последовали заним.
Внутри помещение оказалось больше, чем можно было подумать. Хижина смыкалась с просторной, но несколько сыроватой пещерой, освещённой застеклёнными фонарями. Земля и пол пещеры были чисто выметены, на полу располагались аккуратные охапки сена, служившие постелями монахам. Именно здесь и разместились потерявшие кров братья из деларской обители Аматесу. Некоторые из них и сейчас были здесь. Те, что чистили оружие, оставили своё занятие и, поклонившись нам, вышли на улицу. Несколько неподвижно застывших фигур так и остались в полумраке тёмных уголков пещеры.
— Братья медитируют, — пояснил Хуран. — Они не помешают нам, а мы не помешаем им.
Кирс кивнул и остановился, осматриваясь по сторонам. Наконец он заметил то, что искал. В углу, едва освещённое маленькой лампадой, стояло потемневшее от времени изваяние какого-то божества. Подойдя к нему, принц встал на колени и замер. Я не слышала его слов, но, наверно, он молился, после чего коснулся пальцами статуи и, поднявшись, вернулся к нам. Лицо его было серьёзным и суровым.
— Нам придётся сесть на пол, — произнёс Хуран, указывая на охапки сена. — Мы бежали так спешно, что успели взять только оружие и образ Аматесу.
— Вы взяли самое главное, — кивнул Кирс и первым опустился на сено.
Когда все расселись, принц взглянул на Хурана, который задумчиво тёр подбородок, думая с чего начать.
— Нам известно не так много, ваше высочество, — проговорил он, наконец. — Несколько дней назад мы готовились к церемонии Бдения Аматесу, когда один из братьев сообщил, что видел огни над лесом. Звездолёты опускаются на нашу планету не так часто, и к тому же для этого им отведено место на турнирном лугу у стен столицы, поэтому появление чужих кораблей насторожило нас. За день до этого я получил письмо Хэрлана, который в весьма туманных выражениях сообщал в нём о каком-то тревожном пророчестве и советовал мне быть начеку. Всё это заставило меня взять на себя смелость и оставить нескольких братьев на страже, пока мы спустились в подземелье, для проведения церемонии. Однако не успели мы пропеть девятый гимн пробуждения Справедливого Ока, когда один из них спустился вниз и сообщил нам о том, что из столицы прибыл гонец. Вернее, это был один из горожан, который недавно проходил цикл очищения в нашей обители. Он сказал, что на столицу совершено нападение, какие-то люди проникли во дворец и Храм. Услышав это, мы решили отменить церемонию и приготовиться к обороне, но рано утром к нам прибыл еще один вестник из столицы. Он привез печать Совета Храма и приказал всем нам покинуть обитель и Делар. Он сказал, что все монахи, застигнутые пришельцами в Храме, перебиты и выставлены на обозрение у стен дворца.
— Выставлены на обозрение? — поражённо перебил Кирс. — Что это значит?
— Это значит, что теперь уже ни для кого не секрет, что мы чужие, — как-то очень мягко произнёс Хуран.
— Аматесу… — с дрожью в голосе прошептал принц.
— Мы тоже были напуганы. Тайна, которую мы скрывали тысячелетия, была грубо раскрыта. Мы не знали, чего нам ждать от людей. Но тот гонец дал нам ответ. Он был мирянином, и в его голосе, когда он сказал нам об этом, было столько боли и гнева, в его глазах было такое беспокойство за нас и опасения, что мы не успеем уйти, и нас постигнет участь наших братьев из столицы, что все сомнения отпали. Мы ушли в лес и вскоре встретили лесников, которые привели нас сюда. Потом стали приходить крестьяне и горожане из Делара и из столицы. Там были и те, кто видел тела наших братьев, но ни один из них не взглянул на нас косо. Как видишь, мы по-прежнему вместе.
— Я рад, что это так, — печально кивнул Кирс. — Но что стало с телами братьев?
— В первую же ночь горожане забрали их и увезли из города. Их временно погребли в заброшенном руднике на севере хребта Мирал. Когда всё кончится и дым погребальных костров не будет сигналом для наших врагов, мы свершим обряд как положено.
Кирс поднял голову и исподлобья взглянул на Хурана.
— Значит, эти пришельцы были неплохо осведомлены о наших делах, если так удачно всё провернули. И с нашей стороны уже есть жертвы. Их немало. Остальное расскажешь потом. Сперва ответь мне, где моя семья. Мой отец жив?
Хуран тяжело вздохнул и произнёс, осторожно подбирая слова.
— Ничего не известно точно, но по тем слухам, что дошли до нас, тебе, мой повелитель, скоро придётся надеть корону и править Диктом.
— Убит? — хрипло спросил Кирс, и Тахо поспешно положил на его плечо руку и крепко стиснул его пальцами.
— Никто не видел его мёртвым, — покачал головой Хуран, — но так сказал тот, кто будто бы видел его смерть.
Кирс какое-то время молчал, опустив в голову, потом вздохнул и похлопал ладонью по руке Тахо, сжимающей его плечо.
— Я в порядке, приятель… Что ещё? — он снова взглянул на монаха. — Моя мать?
— Она жива, — с явным облегчением кивнул тот. — Это точно. И она, и принцесса Лорна находятся в ставке на Зелёном Озере. Там, я слышал, стоит со своим отрядом и король Эдриол.
— Отлично, — рассеянно прошептал принц. — Где остальные? Где Энгас?
Монах печально покачал головой.
— Его отвезли в Долину огней. Хэрлан послал за ним братьев, но успеют ли они…
— Да поможет им Аматесу, — пробормотал Кирс. — Реймей, Донгор, король Юнис?
— Король Оны в плену, братья Реймей и Донгор на свободе. Они сейчас в столице.
— Хэрлан, по-видимому,