– Александр Павлович, видите ли, сама королева меня мало интересует, – ответил император. – Ее власть в Британии ограничена парламентом, и потому для меня более важно то, какое решение примет ее главный советник виконт Палмерстон. Он же, как я понял из вашего с ним разговора, склонен к компромиссу. Это совсем не означает, что англичане будут всегда придерживаться взятых на себя обязательств. Нация торгашей и лицемеров на подобное не способна. Но если они хоть на какое-то время перестанут нам вредить, то это уже будет немалое для нас облегчение.
– Я полностью с вами согласен. Наша прослушка в Елагином дворце установила, – при этих словах Николай поморщился, – что больше всего мистера Палмерстона интересовали «атланты», то есть мы. И, по его мнению, Британии не стоит с нами ссориться. А лучше для наших заморских гостей будет понемногу, капля за каплей, сеять между нами недоверие. И, поссорив окончательно русских с «атлантами», перетянуть последних на свою сторону. Впрочем, вы и сами уже все знаете. Только этого они от нас не дождутся…
Император кивнул и снова погрузился в свои мысли, промолчав до самого Зимнего дворца.
Вечером, связавшись в условленное время с Антоном, Шумилин рассказал ему обо всем, что ему довелось увидеть на Серебряном озере. Как и ожидалось, Антон никакого отношения к появлению субмарины из 1880 года не имел. А вот насчет какого-то неизвестного, ранее не случавшегося постороннего пробоя во времени у него кое-какие мысли были. Только сообщать их он не стал, сославшись на необходимость перепроверки их и консилиума со специалистами из XXI века.
Потом Шумилин вышел на связь с крепостью Росс. Сергеев вкратце рассказал об итогах пребывания в Калифорнии эскадры Нахимова и великого князя Константина. Хорошей новостью стало известие о том, что группа полковника Щукина сумела провести успешные переговоры с индейцами лакота и намеревалась вернуться в крепость Росс. Причем, чтобы сэкономить время, Щукин решил воспользоваться порталом и после кратковременного пребывания в Петропавловске XXI века вернуться в Калифорнию XIX века.
– Я разузнал немало интересного, – сообщил Щукин. – Но, так как я не являюсь специалистом по истории США и недостаточно хорошо разбираюсь во взаимоотношениях индейских племен между собой, мне хотелось бы получить от знающих людей необходимую информацию по этому вопросу. А кроме как в нашем времени мне не удастся это сделать. Поэтому я попрошу перебросить меня в Петропавловск XIX века. Здесь уже должны быть корабли адмирала Нахимова и великий князь Константин. Мне хочется поучаствовать в обсуждении дальнейших шагов России по освоению этих земель. Думаю, что информация, которую мне удалось раздобыть во время вояжа моей группы, была бы им полезна.
– Олег, мы так все и сделаем, – ответил Шумилин. – И, слава богу, что ваше путешествие обошлось без каких-либо происшествий.
– Ну, если ты считаешь, что полное уничтожение банды янки, вторгшейся на священную для индейцев территорию, пустяком, то действительно, никаких происшествий не произошло, – обиженно произнес Щукин. – Хочу заметить, что все его участники во время боестолкновения с бандитами вели себя достойно, и я попрошу императора наградить их. Меня можешь в список достойных награды не включать.
– А почему это вдруг? – удивился Шумилин. – Чем ты хуже твоих подчиненных?
– Ну, ты сам подумай – где я буду демонстрировать эти награды? У себя, в управлении «Х»? Так меня подчиненные засмеют – будут шептаться, что у шефа окончательно поехала кукуха, и он подался в реконструкторы. В вашем же времени я бываю проездом и, естественно, в цивильном. Разгуливать по Зимнему дворцу под ручку с императором Николаем Павловичем в форме из XXI века – это тот еще авангардизм.
– Ну, мы сможем пояснить любопытным, что так выглядит парадная форма «атлантов». Хотя ты, пожалуй, прав.
– Ну, тогда до встречи. Кстати… Палыч, я вот что хотел у тебя спросить – не происходило ли с тобой или вокруг тебя каких-либо необъяснимых явлений? Нет, ты только не подумай, что у меня что-то с головенкой происходит. Только вот… Впрочем, давай на эту тему переговорим при встрече. Есть у меня кое-какие мысли на сей счет.
– У меня они тоже имеются, – ответил Шумилин. – Только ты прав – лучше нам пообщаться наедине. Тем более что мне, как той Алисе из Зазеркалья, кажется, что все вокруг становится «все чудесатее и чудесатее».
– Угу. Только смотри, как бы за тобой не пришел некто и не предложил прогуляться вслед за Белым Кроликом в его нору[15].
– Поживем – увидим. Ты подумай над тем, что я тебе сказал. А пока – счастливого тебе пути. Передавай привет всем нашим. До связи…
* * *
Англичане готовились к отъезду из России. Политики закончили свою работу, но те, кого принято называть шпионами, продолжали трудиться с утроенной энергией.
Майору Соколову доложили, что лица из свиты королевы были обнаружены в самых оживленных уголках Санкт-Петербурга. Те, кто до этого старательно делал вид, что не знают русского языка, сейчас терлись вблизи правительственных учреждений, заглядывали в трактиры и рестораны, старательно слушали, о чем говорят окружающие их люди, и делали какие-то пометки в своих записных книжках. Замечено было несколько фотографов, которые с помощью фотокамеры Жиру – большой коробки с примитивным объективом – делали фотоснимки интересующих британские спецслужбы объектов.
Учитывая, что для качественной экспозиции требовалось немало времени, сопровождавшие англичан подчиненные майора Соколова подходили к слишком любопытному «агенту 007» и заслоняли объектив своей спиной. Британцы рычали от ярости, ругались на ломаном русском языке, но в драку не лезли. Дело в том, что одному такому «папарацци», рискнувшему пустить в ход кулаки, в свалке раскурочили фотокамеру. А стоила она немалых денег – целых 400 франков. Так что мистер Майкл Робинс, который в свите королевы Виктории заведовал всеми шпионскими делами, вынужден был отдать приказ – в случае явного противодействия русских во время сбора разведданных в пререкания с их «жандармами» не вступать.
Майор Соколов тоже не сидел сложа руки. Он не только «взял под колпак» британских гостей, но и проводил то, что позднее будет называться вербовочными мероприятиями. Обобщая полученную информацию, он искал «слабое звено» среди английских разведчиков и, посоветовавшись с Шумилиным, начинал деликатную работу, подыскивая «ключик» к объекту вербовки.
Ключик мог оказаться «золотым», то есть нужного человека просто подкупали. Как ни странно, хваленые британцы довольно легко соглашались за деньги работать на российскую разведку. Все дело заключалось лишь в предложенной им сумме.
Попадались «джеймсы бонды» и на пресловутую «медовую ловушку». К нужному человеку подводили девицу с «пониженной социальной ответственностью», но с хорошо подвешенным языком и соответствующей внешностью.