Внутри себя я выплясываю ламбаду, осознавая, что он делает это для меня. Ему на фиг не сдалась елка. Да и не было ее никогда в их доме. Я это точно знаю, учитывая, что спрашивала на днях Руслана о новогодних украшениях. И все-таки права Эля. Игнор и равнодушие — лучшее средство. Пусть попотеет. И не только с елкой.
— Мне кажется, она большая. Не увезем, — хмурясь произносит Вадим.
— Тебе кажется. В самый раз. Пили.
— Держи фонарь ровнее.
— Окей.
И никакая он не неженка. Очень даже смахивает на настоящего мужика.
— А если нас поймают менты, ты же возьмешь на себя вину, если что?
— Конечно, нет. Это же твоя идея была рубить елку.
— Но ты хотя бы пожил, а я нет. Я не хочу в тюрьму на два года.
— Какая тюрьма? Просто штраф. Успокойся.
— В интернете пишут за редкие виды ели исправительные работы или два года тюрьмы. А ту, что вырубаем мы, смахивает на редкую.
И вот тут выражение лица у Даровского изменилось.
— Ты передумал ее пилить? Да ладно, какая вероятность, что мы встретим сейчас ментов?
И тут Вадим начинает заливаться смехом. И как это понимать?
— Малыш, с появлением в моей жизни тебя, нарваться на ментов — сто один процент из ста.
— Это что за намеки такие?
— Какие намеки? Только правда и ничего кроме правды, — как-то…обидненько.
— Почему ты называешь меня малыш?
— Тебе не нравится?
— Из твоих уст нет. И вообще это обезличенно. Так зовут девок, чьи имена не знаешь.
— Я еще ни одну женщину так не называл. Ты первая.
— Это комплимент?
— Констатация. Ну что, с Богом.
Только Вадим хочет поднести пилу, как мы слышим какой-то звук.
— Это менты? — осторожно интересуюсь я, как только Даровский выпрямляется во весь рост.
— Нет. Но какой-то звук был.
Вадим прислушивается к дереву и зачем-то расправляет ветки. На самом деле лучше бы это были менты, а не выпрыгнувшая на Даровского белка…
Глава 17
Досадненько и обидненько. Проделать такой путь и без елки. Ну хоть кое-кто не прибил за вечерний выезд в лес с последствиями, и на том спасибо. Моя бабка за такую мою инициативу, повлекшую за собой не самую дружелюбную встречу с белкой, уже бы как минимум отхлестала ветками, да так, что жопа горела бы адским пламенем. А рядом с Даровским моя пятая точка даже малость примерзла.
— Хорошо, что все-таки взяли веточки, — указываю взглядом на садовую тачку, в которой покоится горсть еловых веток.
— Ты хотела сказать, забрали ветки, сломанные в процессе моей борьбы с белкой?
— Ну там не прям-таки борьба была.
И все-таки правильно кто-то умный сказал, что молчание — золото. Резкая остановка Даровского с тачкой в руках выглядит устрашающе. Точнее его взгляд. И все-таки, когда человек открыто выражает свои эмоции с помощью матов — это однозначно лучше, нежели, когда этот самый индивид смотрит на тебя, испепеляя взглядом.
— Не смотри так на меня.
— Как?
— Матом.
— Я тебе и слова плохого не сказал.
— И это пугает больше, чем быть посланной на три буквы вслух.
— Значит ли это, что ты считаешь себя виноватой в том, что на меня напала белка?
— Никак нет. Да и не нападала она на тебя вовсе. Так, просто выпрыгнула, чтобы познакомиться.
— Не знал, что знакомство начинается с крови, — не скрывая сарказма выдает Вадим, пропускаю меня вперед.
— До следующей твоей свадьбы заживет. Не переживай.
— У меня больше не будет свадьбы.
— Ну, это уж тебе решать, — пожимаю плечами в ответ на его кислую мину. — Неа, ты иди либо рядом, либо первый.
— Я вообще-то по-джентельменски пропускаю тебя вперед.
— Чтобы по-джентельменски дать мне тачкой поджопник? Нет уж, обойдусь, — равняюсь с ним и молча шагаю рядом до самой машины.
Чувствую ли я себя виноватой? Если честно, да, когда смотрю на его царапину на щеке и шее. Кровью он, конечно, не обливается, но все же приятного мало.
Пока он укладывает ветки в багажник, я набираю в поисковике, что делать при укусе. Ладно, обработка не проблема. А вот возможная экстренная вакцинация от бешенства напрягает. Кто занимается такой ерундой? Надеюсь, Даровский не в курсе такой болячки.
— Надо обработать царапины.
— В травмпункте обработают.
— Ты поедешь из-за какой-то царапины в травмпункт?! Серьезно?
— Конечно, поеду. Не доставлю тебе такой радости — стать вдовой.
— Какой еще вдовой?
— Богатой.
— От царапин не умирают. Дай аптечку, я обработаю царапины.
— От царапин — нет. От бешенства — да, — Господи, ну откуда он все знает?!
— Невозможно заразиться тем, чем уже заражен.
— Что ты сказала?
— Садись, говорю, на заднее сиденье, там будет удобнее обрабатывать твои царапины.
Достаю из аптечки йод и спиртовые салфетки, как указано в источнике. Черт, при свете царапины выглядят не так уж и безобидно.
— В статье пишут, что заражение бешенством редкость. Шанс очень невелик. Может, не поедем?
— Шанс не велик? Малыш мой ненаглядный, с тех пор, как я тебя встретил, мои шансы поседеть и умереть молодым возросли на сто процентов.
— Но тут пишут, цитата: если поведение белки было адекватным и укус был спровоцирован ребенком, то есть к белке подошел ребенок, а не наоборот, то вероятность того, что белка больна бешенством — крайне мала.
— Ребенок?
— Ну тут пишут про ребенка, который захотел покормить белочку. В общем, на месте ребенка ты. Учитывая, что ты сам полез в ее дупло, то есть просто так она не нападала, значит, она не бешеная.
— Я не лез в ее дупло!
— И тем не менее ее покой потревожил именно ты. И даже орехом не угостил.
— Слушай, ты думаешь, ты бессмертная? Мы как бы в машине одни. И угадай, что я могу сделать?
— Много чего. Например, исправить мою речь, обосрать выбор моей куртки, джинсов, водолазки и так далее, и тому подобное.
— Или трахнуть тебя.
— Ну да, или трахнуть меня по голове аптечкой.
— Не по голове и не аптечкой.
— Рискни и шанс поседеть и умереть молодым еще больше повысится. И вообще, помолчи уже.
Я не обладаю экстрасенсорными способностями, но как-то без слов понятно, что настроение Вадима по мере обработки его царапин меняется. Чувствую на себе его взгляд и молчать становится невыносимо.
— Скоро новый год, — неожиданно произносит он.
— Я в курсе.
— Самое время отдавать долги.
— Да я вроде ни у кого не занимала денег.
— Долги бывают разные, малыш. Например, супружеский. Я посчитал. На данный момент шесть ночей, включая брачную. Можешь начать отдавать уже сегодня, а то к новому году прибавится еще одиннадцать. А я, справедливости ради, за одну ночь семнадцать раз не осилю.
— Я с твоим питоном и один раз не осилю, — ну и на черта я это ляпнула?
— С каким питоном?
— С тем самым, что у тебя между ног.
— Ты бы изучила на досуге фауну. Никогда ни думал, что скажу это, но…линейку дать? Где я и где питон?!
— Ты на заднем сиденье машины. Питон, надеюсь, далеко от нас. Аналог питона, правда одноглазый, у тебя в штанах.
— Ты серьезно сейчас?
— Да.
— Ладно, завтра же оставлю тебе добротное порно, чтобы ты изучила вопрос глубже. И чему ты улыбаешься?
— Я видела порно.
— И? О чем ты думала во время его просмотра? Когда свадьба или когда мужик скажет «люблю?».
— Я думала о том, чтобы никто не узнал, что я его смотрю.
— Ну все, гореть тебе за это в аду, бесстыжая.
Кажется, это первый раз, когда Вадим ведет себя расслабленно, несмотря на произошедшее и, о Боги, он улыбается.
— Ну и что там? Тоже страшно было?
— Неа. Там были не питоны.
— Стесняюсь спросить, а что там было. Пипетки?
— Точно не помню. Но у меня не возникало ассоциаций, что меня этим убьют.
Ну уж совсем не ожидала, что он начнет смеяться. Даже как-то обидно. Так-то я не шучу.
— Насть, у тебя серьезные пробелы в сексуальном воспитании. Я как муж обязан наполнить тебя.