— Всё началось в девяносто восьмом году. Еще до выпуска из «Седжона», Александр выделил меня из числа студентов, — горячо делился с нами мужчина лет сорока пяти, будто бы вернувшись на пару десятков лет назад и вновь оказавшись в теле молодого паренька. — Сперва я помогал ему с организацией лабораторной практики. Подготавливал реактивы, делал распечатки и всё в таком духе. Но когда до моего выпуска оставался последний семестр обучения, профессор Волков неожиданно уволился одним днем, никого заранее не поставив в известность. Был большой скандал… да-а-а, — покачал он головой.
Ну а я готов был поспорить, что именно в девяносто восьмом году отцом завладела идея создания сыворотки. Примерно за два года до моего рождения. Он уволился, чтобы уделить своим исследованиям больше времени, однако примечательно, что свадьба Александра и Миён, если опираться на новостные сводки того времени, состоялась в девяносто девятом.
Знала ли Миён уже тогда, что ей никогда не будет суждено родить собственных детей? Знала ли она о своей необычной роли в исследованиях мужа? О том, что станет всего лишь инкубатором для выращивания двух подопытных — меня и моей сестры?..
— Но сразу после выпуска, когда я только-только взялся за поиски работы, профессор нашел меня и предложил работать на него, — продолжил господин Сон. — Стать его личным ассистентом. По большей части я должен был заниматься приготовлением компонентов по заранее выведенным им формулам, а перед этим подписать документ о неразглашении.
— Значит, формулы всегда были перед вашими глазами? — уточнил я.
— Да, были, но создание сыворотки — сам по себе трудоемкий процесс, включающий в себя не только подготовку отдельно взятых компонентов, но и правильное их сочетание между собой на каждом последующем этапе. Вот о дальнейших этапах я не знал ничего… хотя и не скрою, пытался это узнать, чтобы лучше понять, что это такое.
— То есть, если бы я прямо сейчас попросил вас воссоздать сыворотку, вы не смогли бы этого сделать?
— Сейчас я не смог бы вспомнить даже формулы элементарных компонентов, господин Валкер, — мотнул мужчина головой. — То есть… Алекс, — быстро исправился он. — Столько лет прошло… А создать сыворотку с нуля, не зная формул для проведения конечных этапов, не сумел бы и тогда.
На этом моменте Джина бросила взгляд на химика через зеркало дальнего вида и, когда мы с сестрой переглянулись, кивнула. Значит, не лжет.
— Только не говорите, что собираетесь пойти по стопам вашего отца и попытаться воссоздать… это, — с нотками страха в голосе произнес господин Сон. — Ни к чему хорошему такая затея не приведет. Я вам точно говорю!
— Почему же вы так считаете? — спросил я, поглядывая то на дорогу перед собой, то на озадаченное лицо преподавателя. — Кажется, отец был совершенно иного мнения о сыворотке, раз уж столько сил потратил на ее создание.
— Вовсе нет. Вернее… сначала да, профессор Волков намеревался создать универсальное лекарство, которое позволило бы людям быстрее оправляться от ран и болезней. Нам обоим это казалось делом достойным, которому можно было бы посвятить всю свою жизнь…
— Но?.. — протянул я, как только мужчина сделал продолжительную паузу.
— Он слишком увлекся. Идея универсального лекарства переросла в нечто большее.
— Полную модификацию генома? — подсказал я.
— Включая необратимые изменения в работе головного мозга. Изначально это казалось невозможным, но спустя время профессор принялся выводить всё новые и новые формулы, проводя в лаборатории сутки за сутками без перерывов и отдыха. Мне с трудом удавалось поспевать за ним. Занимаясь приготовлением одного компонента, я мог спустя несколько часов получить от него новую формулу, а практически завершенную работу утилизировать. Тяжело как морально, так и физически. Более того, эксперименты с животными постепенно сошли на нет. Они уже не давали четких представлений об эффективности сыворотки в той мере, в которой это было необходимо…
— Были и другие подопытные, помимо меня?
— Всего двое. Вы и… ваша нерожденная сестра. Но мне и этого хватило, чтобы усомниться в адекватности Александра.
— Тогда почему вы продолжили ассистировать ему? — поинтересовался я, бросив быстрый взгляд на Джину. Остекленевшим взглядом она уставилась на бардачок, а нижняя ее губа мелко подрагивала.
— Потому что на кон было поставлено многое. Я дал себе обещание пройти весь путь до конца, и отступать на тот момент казалось уже слишком поздно. Но даже несмотря на пропажу профессора, вряд ли нам удалось бы довести наш проект до завершения.
— Почему? — продолжал наседать я.
— За несколько дней до того как Александр должен был вернуться на Хвангапур из Штатов, он решил остановить проект на текущем этапе. Отправил мне четкие инструкции… Исходя из них, мне необходимо было уничтожить всю документацию, которая относилась к нашим исследованиям. Электронным носителям он не доверял, поэтому всё хранилось на бумаге. В лаборатории, в его кабинете. Все папки с документами и формулами для приготовления компонентов пришлось бросить в резервуар с концентрированной серной кислотой, чтобы от них даже следа не осталось.
— И вы сделали это?
— Сделал, безо всяких вопросов, — мгновенно последовал ответ господина Сона. — Точнее, вопросы у меня появились. Много вопросов. Но я их не задавал. Доверился безоговорочно, как и всегда. И после этого…
— Авиакатастрофа, — процедил я сквозь зубы.
— По новостям передавали, что его самолет пропал со всех радаров где-то над Тихим океаном. Конкретное место было неизвестно, и поиски тоже ни к чему не привели. Вся семья профессора Волкова будто бы… растворилась. Так же, как все документы и формулы, которые он приказал уничтожить.
— Он не говорил, по какой причине работа над сывороткой должна быть остановлена?
— Нет, но я догадывался по какой, — вздохнул мужчина. — Думаю, что он… осознал последствия, к которым может привести ее создание. Именно тогда, когда мы уже были близки к ее завершению, чтобы переходить к этапу более массового производства, а не к одиночным действиям. Можете называть это предчувствием, но я понимал, что всё закончится именно так.
Некоторое время мы ехали молча. Дал химику небольшую передышку перед тем, как перейти к сути. И лишь когда мы заняли один из дальних столиков в пустующем «Анекан Джансо», я посчитал, что можно продолжить наш разговор. Большой заказ на троих был сделан, а мать Хёншика уже суетилась на кухне с его приготовлением.
— Господин Сон, — начал я, тщательно подбирая слова. — Дело в том, что все наработки моего отца еще двадцать лет назад были выкрадены из лаборатории. Сейчас я говорю не