Фигура неспешно приближалась, не проявляя пока никаких враждебных намерений. Я оглянулся, чтобы посмотреть, что делает Марина, но её в телеге не было. Убежала? С одной стороны, это хорошо, хоть она спасётся, а с другой – бросила меня в опасности, даже не попытавшись помочь. Настоящие товарищи так не поступают… Не поступают… Товарищи…
Сглотнув вязкую слюну, я отогнал навязчивую мысль о настоящих товарищах, и попытался разглядеть приближающегося ко мне мужчину. Пожилой, лет шестидесяти, грузный, похоже, что безоружный… Одет в обычную одежду этих времён, на груди какое-то тёмное пятно. Мужчина поднял на меня взгляд, и я похолодел: это был Максим Викторович Романов, собственной персоной.
Он улыбнулся какой-то бледной улыбкой, и тихо произнёс:
– Здравствуй, Алёшенька! Ты, я вижу, не потерялся в этом мире? Вон какой: одетый по последней моде, побритый, постриженный. Лошадкой разжился, по делам едешь… Далёко ль собрался, добрый молодец?
– Я, это… Тут рядышком… Да, дело есть, я вот… как бы, – слова с трудом выходили из моего рта.
– Ох, Алексей, Алексей! – засмеялся Максим Викторович. – Трусом ты был, трусом и остался! Признался бы честно старым друзьям, что собрался выкопать их золото, да себе забрать… Лен, иди сюда!
Он повернулся вправо, и я с ужасом понял, что пятно на его груди – это развороченная рана, там, где прошёл меч варвара. С другого бока к телеге подошла Корнилова, на лице её блуждала презрительная гримаса.
– Да, Максим, ошиблись мы с тобой, ой, как ошиблись! Он не готов, говорили они, он мелковат, говорили они! А он, вона как, устроился лучше всех, бросил товарищей там на дороге, смотрел из кустиков, как нас убивают: а чего, мол, с меня какой толк, я мечом махать не умею… А потом вспомнил, что золотишко имеется, чего добру пропадать!
Лена закашлялась, и стрела, так и торчащая из её спины, заколыхалась вверх-вниз.
– Ладно, Лен, нам пора, пусть идёт, забирает золото, мы ему помешать не сможем. Но ты, Алёшенька, помни, не твоё оно, хорошо помни! Ну давай, скатертью дорога, встретимся ещё!
Они ушли с дороги прямо в лес, буквально растворились в чаще, а я судорожно попытался глотнуть воздуха, но его не было, я открыл глаза, но ничего не увидел… Потом кто-то стащил с моего лица одеяло, я резко выпрямился, вдохнул воздух, показавшийся мне бальзамом.
Я находился в номере на постоялом дворе, на своей кровати, на сбившейся простыне. На другом конце кровати сидела перепуганная Марина, которая с вечера решилась ночевать не на полу, а в общей постели, только отодвинувшись на противоположный край. Она и стянула с моей головы одеяло, в которое я завернулся во сне. Господи, это был только сон! Жуткий, кошмарный, нелепый, но – сон!
Я попил воды из кувшина, немного посидел, отгоняя ошмётки кошмара, буркнул Марине: «Спи, всё кончилось!», потом лёг на спину и приготовился долго ворочаться в полудрёме. Однако тут же крепко заснул, без кошмаров, сновидений, и прочего, глубоким, тяжёлым сном…
ГЛАВА VII. ДОЛГАЯ ДОРОГА
Мы вышли в путь, как и предполагалось, ранним утром. Будильников в это время ещё не существовало, но у хозяина постоялого двора был специальный человек, раб или бедный родственник в услужении. Одной из его обязанностей было будить тех гостей, которые желали отправиться в дорогу пораньше. Таких всегда имелось в достатке – торговый люд, кочевавший из одного города в другой, привык отправляться в дорогу очень рано.
Несмотря на ужасный сон, настигший меня ночью, я хорошо выспался, так как потом крепко заснул. Подробности кошмара вылетели из головы, я почти не помнил, что именно мне приснилось, но осталось тягучее, неприятное чувство дискомфорта и какой-то далёкой, неясной опасности.
Город Эмерита Августа находился примерно в двух днях пути. Он был плотно связан с Олисипо во многих вопросах, они как бы дополняли друг друга. Как сказал трактирщик, документы можно восстановить только там, местная администрация такими вопросами не ведает. Дорога была неплохая, хотя и совершенно не напоминала те самые знаменитые римские дороги. Видимо они есть только в Италии, а может просто не добрались до такой глуши. Тем не менее, нам не приходилось вязнуть в грязи, пробираться через буреломы, или ломать колеса в бесконечных колдобинах.
Моя спутница вначале просто спала, закутавшись в купленный накануне плед, а затем, проснувшись, немного поела и теперь молча смотрела по сторонам. Её взгляд определённо стал менее затравленный, движения выходили мягче, свободнее. Очевидно, моя идея с определением монет дала хорошие результаты. Возможно, при этом девушка вспомнила какие-то приятные моменты из прошлой жизни, немного отошла от пережитого ужаса.
Марина всё ещё молчала и вела себя немного дико, но мне определённо казалось, что со временем она сможет прийти в себя. Вымытая, расчесанная и в приличной одежде, она выглядела очень привлекательно. Тонкие, аккуратные черты лица, гладкая кожа и отсутствие старых мозолей на руках, лишь подтвердили мои догадки о том, что в рабство она попала недавно и что до него не работала где-нибудь в поле.
Примерно около полудня, я почувствовал, что меня клонит в сон, хотя я выспался очень хорошо. Видимо сыграли свою роль монотонная дорога и небольшая скорость, с которой мы ехали.
– Марина, – окликнул я свою спутницу, – ты сможешь пока последить за дорогой?
Девушка кивнула и села на моё место. Поводья она взяла гораздо увереннее меня, очевидно раньше уже имела с ними дело. Я же перелез назад и расположился на импровизированной лежанке, однако заснуть, разумеется, не получилось, тем более что меня волновало множество вопросов. Сейчас, в долгой дороге, все те мысли, которые мне было некогда обдумать ранее, настойчиво лезли в голову.
Итак, если уж мне придётся жить в этом мире, надо очень хорошо позаботиться о своём здоровье. Медицина в этом времени (нормальная медицина, я имею в виду, а не использование сушёных жаб и летучих мышей), очевидно, только зарождается, так что меня могут сгубить не варвары, а любая инфекция, которая в двадцать первом веке не считалась даже проблемой. И хотя Максим Викторович говорил, что тело при перемещении в это время приобретало иммунитет коренного жителя Древнего Рима, пренебрегать элементарной гигиеной не стоило.
Кстати, мыло здесь производили из жира жертвенных животных, смешанного с золой, и оно неплохо справлялось со своими обязанностями. Да и с зубами надо быть внимательнее, поддерживать их чистоту, иначе туго придётся. Воображение тут же нарисовало картину античного стоматолога, который с помощью молотка и зубила удаляет мне разболевшийся