Я кивнул, придя к тому же выводу.
— Я уверен, что смерти девушек на Террасоре не случайны. На этой планете есть зверский обряд надевания металлических наручей на шестилетних девочек, чтобы деформировались шипы. Некоторым их и вовсе удаляют. Это называется «очищение». Иногда случается, что террасорки избегают этой участи, и тогда они становятся «грязными». По социальным меркам это ужасно, «грязная» террасорка не может выйти замуж. Я думаю, что именно «грязных» девушек забивают намеренно камнями в пещерах. По крайней мере, я застал ситуацию, когда эмир был уверен в виновности сына в смерти Аоиф.
— Ужас какой, — ахнул Камиль. — Это же пытки!
А Фабрис просто помрачнел.
— Ясно, — наконец сказал он неохотно. — Что ж, значит, на этом твоя миссия на Террасоре завершена, Янн. Собирайся и вылетай на Цварг в ближайшее время.
— Фабрис, ты не понял. Они мучают их…
— Нет, Янн, это ты не понял! Эти убийства имеют в себе социальные корни. Тра-ди-ци-и! Ты понимаешь? Традиции надевать эти наручи, традиции отправлять в пещеры… Это уровень развития всей планеты, мы ничего не можем с этим поделать!
— И что, ты предлагаешь всё оставить как есть?! — не поверил я.
— Да! Более того, мы обязаны оставить всё именно так, как есть, потому что в ином случае это будет вмешательством во внутренний Мир, который даже в состав Федерации не входит! Янн, ты понимаешь, чем это грозит? Цварг могут исключить из всей Федерации, так как это будет жёстким нарушением первого пункта кодекса межпланетных отношений. Любое наше вмешательство будет однозначно трактоваться как агрессия.
— Какая, к шварховой матери, агрессия?! — взбеленился я. Стоило вспомнить эмоции боли Шейны, когда на неё надели проклятые рукавицы, и от несправедливости внутренности связало жгучим узлом. — Фабрис, которого я знаю, ни за что бы не бросил стольких нуждающихся гуманоидов в помощи!
— Не смей мне указывать… — угрожающе зарычал брат.
— Янн?
Не знаю, до чего бы мы договорились, если бы в этот момент в рубку не зашла Шейна. В моей шёлковой рубашке до середины бедра, с каскадом влажных светлых волос и стройными обнажёнными ногами, украшенными причудливыми письменами, она выглядела не то как богиня, не то как принцесса.
— Янн, я не поняла, куда положить платье… — смущённо комкая ткань, девушка шагнула вперёд и оказалась в кругу передачи голограммы.
Она, видимо, так была поглощена своей проблемой, что не заметила за моей спиной голубое сияние и только сейчас, когда я повернулся, увидела Камиля и Фабриса. Её щёки мгновенно вспыхнули румянцем смущения, а по эмоциональному фону пришла такая сладкая волна бета-колебаний, что меня буквально повело.
— Ох, простите, я не знала, что вы заняты. Я… приношу глубочайшие извинения.
Она переступила своими восхитительными ступнями, от чего золотые бубенчики у косточек узких щиколоток мелодично зазвенели.
— Янн, ты не хочешь нас представить?
Кажется, я молчал слишком долго. Голограмма брата и патологоанатома вновь прошла ещё одной линией ряби. Шейна так же вопросительно смотрела на меня. Всё в той же ужасной кожаной маске. И с голыми ногами от середины бедра.
— М-м-м… Это мои коллеги, Камиль и Фабрис. Фабрис — мой старший двоюродный брат, — медленно начал я.
— Приятно познакомиться, — прошелестела Шейна, устремив глаза в пол. Со своего ракурса я видел, как у неё покраснела даже шея, но она не смела шевельнуться и убежать из рубки. Увы, я понимал, что это тоже является следствием патриархального воспитания на Террасоре.
— А это Шейна.
— И Шейна… — подтолкнул меня Фабрис, очевидно намекая, что на корабле не должно находиться местных террасорок, и уж тем более в моей рубашке на голое тело.
— Моя жена, — закончил я сквозь зубы.
— Прости, мне показалось, я ослышался, — нарочито спокойно проговорил Фабрис. — Твоя кто?
— Жена.
— Жена-а-а, — повторил он, буравя меня взглядом. — Янн, ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Всё самое важное я уже сказал, — тихо прорычал я, делая акцент на словах.
— А по-моему, ты что-то упустил.
Этот ледяной тон Фабрис любил применять к подчинённым, и я очень хорошо его знал. Несмотря на то что формально в Службе Безопасности Цварга мы носили одинаковый ранг эмиссаров высшего звена, Фабрис негласно был ещё и полноправным членом Аппарата Управления. По большому счёту он даже мог выпустить закон или надавить на сенаторов для внесения поправок в законодательство, но своей властью Фабрис старался не пользоваться, работая, в первую очередь, именно как безопасник.
— Я жена Янна, — совсем некстати подала голос Шейна и добавила: — Я ни на что не претендую, знаю, что всего лишь вторая и нелюбимая. Янн должен сегодня выкупить меня у эмира, и я готова служить мужу до конца дней, если он не прогонит.
— Янн, чёрная дыра тебя поглоти, ты что наделал?! — внезапно рявкнул Фабрис, не выдержав.
От Шейны пришла волна страха, она не поняла, почему цварг, с которым я вроде бы спокойно общался, вдруг так сильно разозлился.
— Извини, помехи!
— Нет, Янн, ты так просто не отвертишься. Смею напомнить, что владение рабами на Цварге запрещено…
— Лея, помехи!
К счастью, бортовой компьютер хоть в этот раз проявила сообразительность и без лишних вопросов вырубила связь. Я вытер испарину со лба. Шейна вновь почти плакала.
— Я всё испортила, да? — прошептала она еле слышно.
— Нет, ты ничего не испортила. Это я дурак, — ответил со вздохом.
Глава 23. Новые правила
Шейна
Я стояла под мощным искусственным дождём, который Янн назвал душем, но уже ничему не удивлялась. В голове крутилась одна и та же фраза: «Я могу взять тебя с собой на свою родину».
Он возьмёт!
Несмотря на то что Янн отказывался считать меня женой по обычаям своих предков, он был готов забрать меня на далёкий Цварг. От этой мысли становилось и радостно, и грустно. Я сама не могла определиться, как отношусь к сложившейся ситуации. С одной стороны, я должна была благодарить Владыку за то, что такой прекрасный мужчина, как Янн, случился в моей жизни, с другой стороны, сердце болезненно дёргало, стоило вспомнить, как этот же мужчина уверенно произнёс, что мы