— Да, Шейне уже двадцать пять, — сказал Идрис. — Я и не надеялся, что её позовут замуж, а тут состоятельный паладин, слуга короля и на хорошем счету. Когда, говоришь, Гафур обещал прийти?
— Завтра, он…
Силис что-то ответила градоправителю, но меня как будто прикладом бластера по резонаторам стукнули. Оглушило.
Что? У Шейны жених?..
«А не ты думал, что она достойна хорошего молодого человека на Террасоре? Не ты ли посчитал, что негуманно забирать девушку из её Мира на Цварг, когда, очевидно, она не готова к иному обществу и социальной культуре, а ты сам ничего не можешь ей дать?»
Лаваш с сыром неожиданно начал горчить.
Сразу за этой мыслью пришла и другая: а ведь она действительно принцесса! Пускай приёмная, но всё-таки дочь эмира… Он явно за неё радуется как за родную. Не зря мне вчера в голову пришло это сравнение. Что ж, если Шейна выберет этого мужчину, то так тому и быть.
— Так с этого сразу надо было начинать! — внезапно взорвался Идрис, резко поднимаясь со своего места. — Простите, санджар Робер, у моей жены Изибил острый приступ недомогания. Она вынашивает наследника, я должен быть в это время с ней, надеюсь, вы поймёте. В суд вас проводит мой старший сын Ихмер, я распоряжусь.
— А пещеры?
— Позднее. Я сам за вами зайду и всё покажу.
Глава 11. Свадебный подарок
Шейна
Насколько прекрасным был вечер, настолько же ужасным оказалось и утро, когда Силис разбудила и показала на резную шкатулку с традиционными наручами.
— Гафур, — лаконично прокомментировала она то, что я и так знала. Кто ещё мог на меня позариться?
Слёзы застряли в горле колючими, как кактус, комками. Живо вспомнились его объёмное пузо, запах пота и зловонное чесночное дыхание… Так противно, ужас. Ещё до вчерашнего вечера я думала, что все мужчины такие, но у Янна Робера не оказалась ничего общего с паладинами. Только сила, разумеется, если та телега с финиками мне не привиделась.
— Не хочу.
Силис посмотрела на меня серьёзно.
— Надо, Шейна.
— Не хочу ни замуж за Гафура, ни эти наручи! — вспылила я, отталкивая ненавистную шкатулку.
Одна мысль о том, как это будет больно, ощущалась как едкая кислота. Может, Файона и права, когда говорила, что мама сильно меня подставила. Сделай она всё правильно, у меня сейчас было бы на одну проблему меньше.
— Шейна, ты ведёшь себя ужасно!
Я беспомощно обхватила себя руками за живот.
— Прости.
— Не у меня надо просить прощения, а у Владыки замаливать грехи, — смягчилась Силис. — Ты же понимаешь, что поступаешь неразумно?
Пожалуй, Силис и Файона были тем нешироким кругом моих подруг, с кем я могла говорить почти откровенно. Но если Файона искренне обожала своего мужа и исправно молилась за его здоровье три раза в день перед едой, то Силис была более прагматичной. Она уважала Идриса, но в меру, помогала в работе, делала всё, что предписывают священные заповеди «Саги Первых Дней», глубоко почитала Владыку, но никогда не восхваляла супруга, как та же Файона.
— Шейна, подумай хорошенько. Ты пойми, тебе уже двадцать пять, — продолжила она. — Совсем старая дева. Конечно, ты на попечении у эмира, но ведь он не пожизненно будет тебя содержать, верно?
— Я сама в чайхане зарабатываю!
— И что? Тебе всё равно нужен мужчина. А не захочешь — эмир может и разгневаться, отправить работать в пещеры. Тебе оно надо? Ты слышала, сколько там грязных погибает?
Да, про смерти грязных, разумеется, слышала, хотя и старалась отгородиться от этой правды жизни.
— Вот. — Силис назидательно подняла указательный палец. — Любой жених потребует, чтобы ты надела рукавицы. Так зачем рисковать, гневить эмира и воротить нос от жениха, которого тебе послал Владыка? Гафур — беспроигрышный вариант. Во-первых, он паладин, а значит, золотишко водится, в бедности не оставит…
Младшая жена Идриса продолжала говорить и говорить, размахивая руками в воздухе, от чего рукава её платья сползли до локтей и обнажили бугристую кожу предплечий. Я машинально отвела взгляд и посмотрела на ненавистные рукавицы. Словно в издевательство, они были украшены алыми рубинами — символ чистоты крови…
Кто вообще придумал украшать эти штуки? И какого черта Гафур не прислал мне нормальных драгоценностей, раз уж решил жениться?
Почему-то перед мысленным взором возникло лицо Янна с утончёнными чертами и фантастическими тёмно-карими глазами. Когда я сказала, что он должен меня бояться, цварг так смешно возмутился: «Чего-о-о?» Интересно, если бы он знал правду, то относился бы ко мне так же? Мне подумалось, что, если бы Янн делал предсвадебный подарок, он наверняка бы подарил что-то особенное, а не это уродство.
— …Ну и наконец, у него уже есть две жены. Ты будешь третьей, — закончила свою речь Силис.
— И в чём же здесь плюс? — вяло откликнулась я, всё ещё пребывая в своих мыслях.
— Как в чём? — Жена эмира всплеснула руками и понизила голос до шёпота: — Ты только подумай, это ж как тебе повезло! Ты обязана будешь остужать кровь мужа в три раза реже, чем если бы была у него единственной!
Я лишь покачала головой и до боли закусила губу.
Когда Янн меня обнимал, когда я рассматривала его одежду, гладкую кожу щек и подбородка, острый кадык… у меня и мысли не возникло, что если бы я была его женой, то хотела бы сократить наши встречи. Наоборот, от воспоминания, что у него всего одна жена, меня прошибло какой-то нездоровой завистью. Везёт же некоторым!
— Шейна?
— М-м-м?
— О чём ты думаешь?
— Ни о чём.
— Врёшь.
Я вздрогнула и посмотрела на Силис. Понятия не имею, как она догадалась, но следующей её фразой было:
— Тебе понравился этот иномирец, Йанн Робер, да?
Я сглотнула. Неужели она догадалась, где я была накануне вечером? Хотя если бы догадалась, то уже бы громко и строго отчитывала меня…
— Я не понимаю, о чём ты говоришь. С чего такие выводы?
Силис шумно вздохнула, поправила свою вуалеску и села в кресло, знаком показывая, чтобы я заняла