— Ну, если ты считаешь, что одной цваргини всё-таки не хватает, в следующий раз непременно будет девочка.
На Террасору Янн и Шейна полетели лишь после рождения малышей и первых прививок. Шейне очень хотелось проведать отца, но пока была беременна, она не рисковала. Янн же взял задание от АУЦ договориться на поставку каменных роз. За тот год, что их не было на Террасоре, в Аль-Мадинате многое изменилось.
По городу перестали ходить женщины в золотых масках. После предательства Франгаг Идрис Свет Истины стал копаться в этом деле и изучать, что же случилось. Он рвал и метал, когда узнал, что любимая жена на самом деле не просто изменяла ему с паладином, но ещё и подговаривала других женщин в золотых масках, чтобы они настраивали мужчин против «грязных» террасорок.
Безымянную деревню, в которой произошло кровавое побоище, эмир провозгласил высшим судом, ведь смерть от клыков гиены в пустынях Террасоры всегда считалась волей Владыки. Гафур Львиное Сердце пал там, заживо разорванный на несколько частей, а Франгаг выжила, отделавшись укусами.
— Смерть была бы для тебя слишком лёгкой наградой, — брезгливо вынес приговор Идрис, глядя на Франгаг. — Ты предала своего мужа, а значит, и Владыку, уже за это ты заслужила высшего наказания. Твой ядовитый язык послужил основой для смертей множества невинных девушек. Ты возомнила себя выше всех женщин, выше мужа, выше самого эмира, беря руководство городом в свои руки. В Аль-Мадинате твоё имя предадут забытью, золото станет для тебя обузой, а красота — наказанием. Тридцать дней ты будешь стоять голой на центральной площади у столба, где солнце будет мучить кожу, раскалённый металл — прожигать её до волдырей, бездомная собака сможет на тебя помочиться, а любой желающий — осквернить взглядами твоё тело. Если кто-то пожелает тебя напоить, то так тому и быть, но специально по моему указанию ни один слуга тебе воды не принесёт.
Франгаг упала на колени, моля о пощаде, но в некоторых вопросах Идрис был непреклонен. Когда спустя тридцать дней женщина сошла со столба, в ней уже невозможно было узнать былую надменную жену эмира. Была лишь жалкая старуха, частично потерявшая память и позабывшая даже лицо единственного сына.
После суда над Франгаг золотые вуалески в Аль-Мадинате из символа женской доблести стали чем-то вроде проклятия. Эмир строго-настрого запретил делать процедуру очищения, сославшись на то, что теперь Аль-Мадинат в тесных торговых отношениях с Миром Потомков Пустынных Джиннов, а у них такие ритуалы запрещены, да и рукавиц вполне достаточно. Эту незамысловатую легенду Янн придумал, навещая Идриса. Эмир и сам давно пытался смягчить жизнь террасорок, а тут ему представился удобный случай.
Для террасорок, которые носили золотые вуалески ранее, на краю города был построен Павильон Женского Света, куда всем желающим предложили удалиться до конца жизни.
— Вы не хуже и не лучше остальных женщин, — объявил Идрис Свет Истины. — Если в вашем сердце царит злоба и ненависть, в любой момент вы можете удалиться и жить там до конца своих дней. Содержание Павильона будет браться из казны моего дворца, и ни одному мужчине не разрешено переступать порог здания. Наказание для них — тридцать плетей на центральной площади. Но если террасорки в золотых вуалесках будут замечены в ядовитых словах в адрес «грязных», то их навсегда выставят вон в пустыню без права возвращения в Аль-Мадинат.
***Эксперимент между Цваргом и Аль-Мадинатом превзошёл все ожидания. Помимо Шейны, в ближайшие три года шестьдесят восемь террасорок родили чистокровных цваргов, из которых почти тридцать оказались цваргинями. Лишь шесть террасорок попросились обратно, так и не адаптировавшись к Цваргу.
Среди тех, кто первым обзавёлся семьёй на Цварге, оказалась Инна Фархас. Она неожиданно вышла замуж за сенатора в возрасте, который даже не мечтал, что у него может появиться сын.
Когда Янн Робер включал Инну в список террасорок для переселения, он понятия не имел, как уговорить Бартла Фархаса продать жену, а потому поставил приписку «если получится забрать». Оказалось, на Террасоре с того момента, как мужчина прилюдно жалуется на жену, он фактически от неё отказывается. После суда Инна стала «ничейной». Фабрис договорился с эмиром Аль-Мадината, что за символическую плату возьмёт эту женщину на Цварг. Как заключённая и однажды напавшая на мужчину террасорцев Инна больше не интересовала, так что Идрис был только рад такой сделке.
Эксперимент на Цварге признали настолько удачным, что возникли этические вопросы, насколько «прилично» закупать девушек на Террасоре партиями и вывозить на другую планету. Одно дело — несколько девушек, которые отказывались надеть наручи, другое — организованные регулярные поставки… Аппарат Управления Цваргом спорил до хрипоты, прежде чем пришёл к некоторому общему решению, которое более или менее устраивало бы всех.
В итоге было решено, что Цварг будет раз в три года совершать регулярный рейс на Террасору и выбирать подходящих девушек, но при этом ограничатся тремя-четырьмя сотнями, не больше. В случае если за три года кто-то из выкупленных девушек так и не сможет интегрироваться в общество Цварга, их будут высылать обратно.
В крайне узком кругу было решено, что ввиду особенностей строения рук террасорок и опасности жизни для их первого мужчины цваргам разрешено единожды оказать ментальное воздействие, чтобы полностью убрать боль при первом половом акте и успокоить девушку. Такое воздействие будет расцениваться как медицински необходимое. На заседании АУЦ эту информацию единогласно решили сообщать только тем мужчинам, кто решится взять девушку с Террасоры замуж.
***Эсмеральда Робер провела два года в государственной психоневрологической лечебнице, а затем её, уже разведённую, выписали. Через год в соответствии с законами Цварга ей пришлось выйти замуж, но менее чем через полгода она сама же подала заявление на развод с аргументацией, что супруг «тиран и деспот». Ещё два раза она выходила замуж и тут же разводилась по аналогичной схеме, обвиняя каждого из супругов в холодности и чёрствости. Последним её мужем был уважаемый пожилой цварг, входящий в состав АУЦ.
Родители Эсми очень обеспокоились судьбой единственной дочери, и отец — Лукас Диез — договорился об осмотре Эсми в частной психоневрологической клинике. Эсмеральда провела там три недели, после чего в Планетарной Лаборатории её карточка исчезла с пометкой серьезного маниакального расстройства, а сама Эсми навсегда осталась жить в частной клинике. В возрасте ста шестидесяти шести ей разрешили покинуть стены лечебницы, но она предпочла остаться жить в ней по собственному