«Я не хочу твоей смерти. Какая же я глупая. Это выродок ворона. Ублюдок. Его надо казнить». По щеке скатилась слеза, потом ещё и ещё, и девушка упала на колени у люльки.
– Нет! Я не могу. Это моё дитя. Мой орлёнок, – она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
– Госпожа, это не ваш орлёнок, а поганый ворон. Опомнитесь, если вы откажитесь от его казни, по закону вас сожгут – обоих. Я не могу допустить вашей гибели, но и бунта среди своего войска тоже.
Она посмотрела на Грега сквозь пелену слёз.
– Да, я знаю, но может, туда мне и дорога?
– Не надо так. Вы будущая наследница всего, что есть в нашем государстве.
– Я осквернена вороном. Пойми же, он побывал даже у меня во рту! – она кричала, слёзы заливали лицо.
Грег присел рядом и прижал её бьющуюся в истерике к стальной груди. По сравнению с ним она казалось воробушком.
– Всё это уже неважно. Вы спасены. Вы дома. Вас никто больше не тронет. Вы станете нашей королевой и поднимите государство ещё сильнее. Ваша судьба теперь в этом.
Сакура подняла заплаканное лицо и глаза ещё сильнее потемнели, когда до неё дошёл смысл его слов.
– А любовь? У меня, что никогда больше не будет мужчины и детей?
– Увы… нет. Вас никто не возьмёт после ворона. Как женщина вы умрёте вместе с этим ублюдком. Дальше ваш путь ценен, как нашей королевы, полководца.
Сакура позеленела.
– А кто будет наследовать управление государством после моей смерти?
– Моё будущее дитя и ради этого я готов жениться сразу на юной орлице, как только мы присягнём вам, чтобы ни в каком случае наше государство не осталось без наследника.
– Что? Я ненавижу вас, всех, ваши законы, тебя, убирайся!
Грег с каменным выражением лица вышел, казалось, ничто его не могло тронуть. Сакура такого кощунства не ожидала, да, её насиловал ворон, но она, как и любая женщина хотела любви, ласки, нежности и когда пришло полное осознание слов Грега, горько разрыдалась. Плечи сотрясались, а руки мяли нежную ткань подушек. Нарыдавшись до икоты, встала, пошатываясь от полного опустошения, и опустилась на колени у люльки с яйцом, бережно взяла на руки, воркуя какую-то милую чушь, отнесла на постель, легла рядом и обняла, как самое дорогое существо на свете.
– Прости мой маленький, для меня уже неважно орлёнок ты или воронёнок, я люблю тебя и буду спасать даже ценой собственной жизни.
Прошло время, яйцо начало трескаться. Она ждала с замиранием сердца. Глаза приковались к мелким трещинкам.
Удар изнутри, кусок откололся, ещё удар и показалась маленькая головка птенца с чёрным оперением.
– Ты похож на него, на ворона, но я всё равно люблю тебя, – погладила его пальцем по мягкой головке.
– Кар, – малыш открыл клюв и попросил еды.
«Так вспоминай, что ты изучала про наших новорожденных. Я должна в первый раз покормить его в человеческой ипостаси и тогда он будет также легко обращаться как все мы», – она взяла воронёнка на руки и приложила к груди, придавливая её, чтобы капнуло молоко в открытый клюв воронёнка. Он сглотнул и в одно мгновение обратился в ипостась человеческого малыша и такого прекрасного, что у неё перехватило дыхание.
– Какой ты красивый! Любимый мой.
Дверь распахнулась, и тяжёлой поступью вошёл Грег. Его лицо побагровело, когда увидел, что она кормит ребёнка.
– Госпожа! Что вы делаете? Это запрещено нашими законами! Вы же даёте ему силу. Его надо казнить. Сегодня же. Собирайтесь. Я иду объявить, что ублюдок вылупился. На площади разожгут костёр.
– Нет!
– Вы не смеете противоречить закону, – его глаза потемнели как небо перед бурей, а дужка стала похожа на молнию. Он подошёл и вырвал дитя, держа его за горло. Малыш начал кричать и каркать, кряхтя от удушения в тяжёлой руке. – Ублюдок ворона.
– Не надо! Не трогай моего ребёнка, – она подскочила и кинулась вырывать дитя, но тщетно. Грег отвернулся. Сакура в рыданиях сползла по его ноге, крепко обнимая.
– Оставь его в живых. Можешь отдать воронам, только не убивай.
– Это невозможно, – его низкий голос больно резал по сердцу.
– Я сделаю все, что ты захочешь. Ты же мужчина и давно нуждаешься в женщине. Умоляю, об этом никто и никогда не узнает, только не убивай моё дитя, – она начала снимать с него штаны из тонкой замши. Грег швырнул ребёнка на постель и в изумлении замер.
– Вы готовы так унизить свою королевскую душу? Ради чего?
– Ради моего дитя, – орлица, не обращая внимания на жалобное карканье воронёнка, достала его член и начала поглаживать.
Он, негодуя, хотел её оторвать, но не смог. В данной совершенно нестандартной для него ситуации, не хватило силы воли. Сакура не дала ему этого сделать, усиленно лаская как могла. Её нежные руки мягко сжимали его яйца. Возбуждению сурового воина не было предела. Он опустил затуманенный страстью взгляд на неё.
– Вы с ума сошли… – еле выдавил из себя.
Она продолжила ласки, а через некоторое время орёл оргазмировал прямо ей в руки.
– Оставь его в живых.
– Но что я скажу всем? – его взгляд, помимо воли, потеплел.
Малыш уже не кричал и не каркал, он, будто понимал, на что идёт его прекрасная и сильная мать ради него.
Сакура встала и разделась.
– Можешь взять меня как захочешь.
– Не надо… – Грег подсознательно отступил назад, пребывая в полном шоке, не только от поведения госпожи, но и от самого себя, что не смог остановить её. Не хватило никакой силы, почувствовав эти нежные руки. Ему давно уже хотелось заиметь женщину, но… только не её, не госпожу, осквернённую поганым вороном. Он наспех заправился и выскочил, как ужаленный, за дверь. Встал у стены и закрыл глаза, вспоминая это первое семяизвержение ей в руки. В маленькие нежные ладони с тонкими длинными пальцами. Пальцами, сводящими его с ума. «Великий орёл, какое это блаженство! Но только не она, только не с ней. Надо убить ублюдка, но как? Как сказать ей об этом после того что она сделала? Я – генерал боевых орлов и должен быть беспристрастен. Закон не на её стороне», – он шагнул обратно по направлению к двери, открыв, кинул взгляд на неё. Она сидела всё ещё голая на постели и обнимала малыша, воркуя над ним, и почувствовав его взгляд, обернулась.
– Не надо… – прошептала, по лицу скатились слёзы.
Грег дёрнулся, как от ожога, переведя взгляд на её пухлые губы, в голове, как назло встал нереальный образ, она ещё прикасается к нему губами, и в штанах сразу