— Не стоит судить меня по семье Томимура и остальным приближённым к храму. Я, в отличие от них, не террорист и не преступник, — прямо сказал я.
— Либо вы перестанете оскорблять семью Томимура, либо вы…
— Молчать, — велел я.
Меня уже достало, как ведёт себя этот фанатик.
— Вы в моём доме! — попытался возразить он.
Но я уже выделил феромоны устрашения. Совершенно случайно. Просто мне впервые за долгое время захотелось кого-то придушить. Оправдания этому человеку нет. Вера в богов синтоизма ничего не значит. Если он считает, что жрец Аматерасу может быть террористом, значит, ему стоит сидеть рядом с Ичиро в тюрьме.
— Я выйду из вашего дома через пару минут, — ответил я. — Завтра же приходите в храм Аматерасу. Собственными глазами убедитесь в том, что я могу пройти туда, куда входит только семья императора.
Я поднялся на ноги и отошёл от стола. А затем прокричал:
— Сайка-тян!
Несмотря на то, что Хамабэ Хината пыталась отговорить дочь, Сайка всё же выскочила в гостиную.
— Что случилось, Тендо-кун? — спросила она.
— Я ухожу. Остановимся в отеле. А потом предпримем ещё одну попытку завести разговор с твоими родителями, — сказал я.
Разумеется, Хината и Додзен слышали мои слова. И поняли, что я абсолютно не считаюсь с их авторитетом. Даже в их собственном доме.
Им этого не понять. Таков путь лекаря. Если они защищают убийцу и распространителя вирусных болезней, значит, они для меня — пустое место.
— Хочешь спросить — с тобой ли я? — усмехнулась Сайка. — Разумеется. Я устала слушать этот бред. На мой взгляд, лучше уехать из Исэ сегодня же!
— Сайка-тян! — хором воскликнули её родители.
— Завтра в полдень, — перебил их я. — В храме Аматерасу. Я докажу вам, Хамабэ-сан. Когда я пройду в закрытую зону, вы начнёте уважать моё мнение. Но учтите, вас я уважать не стану никогда.
Таков принцип. Он верит в силу крови знатных родов, а я верю в то, что нельзя почитать преступников. Нам не по пути. Но ради спокойствия Сайки я готов показать ему свою решимость.
Несмотря на протесты её родителей, я забрал Сайку из дома и провёл к ближайшему отелю. Оказалось, в Исэ есть очень приличное заведение, где можно переночевать в уютных номерах. Видимо, его отстроили специально для туристов.
— Прости меня, Тендо-кун, — вздохнула Сайка, когда мы оказались в номере. — Я ведь говорила, что у меня плохое предчувствие. Но не думала, что мои родители вытворят такое… Я ведь слышала весь ваш разговор. Стены тонкие. Тайны не укроешь.
— И что ты думаешь на эту тему? — поинтересовался я.
— Я согласна со всеми твоими словами. Пока я училась в школе, мне всё это казалось нормальным, но… Мой отец работал директором местного театра. Иногда подрабатывал в Токио. Я думала, что он — человек искусства. Но вскоре я поняла, что смысл его творческой работы в другом. Он искал достойных девушек, которые смогут с той же грациозностью работать жрицами здесь — в Исэ.
— Я это уже понял. Но твой отец — не плохой человек, — ответил я. — Просто он не видит разницы между плохими и хорошими людьми. Если убедить маньяка поклониться богине Аматерасу, он решит, что этот человек достоин быть на свободе.
— Ага, а может, ещё и моим мужем сможет стать! — усмехнулась она. — Меня это уже достало. Если честно, я думаю, что ошиблась в них. Я готова помогать им, высылать деньги, если понадобится помощь, но… Слушать их советы? Да проще в психиатрическую лечебницу обратиться за советами! Причём не к врачам, а к пациентам, которые там содержатся!
— Не спеши с выводами, — произнёс я. — Увидишь, как всё изменится завтра. Я пройду во внутренние помещения храма Исэ-Дзингу. Туда, куда не может попасть даже твой отец. Его мнение тут же изменится — можешь не сомневаться.
— Так ты правда собираешься туда пойти? — удивилась Сайка. — Я думала, что это просто блеф. Мне показалось, что таким образом ты просто хочешь поскорее избавиться от компании моих родителей, чтобы поскорее вернуться в Токио.
— Нет, — помотал головой я. — Поскольку мы с тобой очень близки, я не стану вести себя так. Ты ведь уже пыталась наладить отношения с родителями. Значит, они тебе важны.
А уж если на то пошло, то почти любые родители важны. И неважно, какое у них мировоззрение. Что творится у них в голове — не имеет никакого отношения к жизни их детей. Главное, чтобы дети о них не забывали. И помогали им — вот и всё. Это — единственная причина, по которой я не стал окончательно разрывать отношения с родителями Сайки.
Я много раз задумывался об этом ещё в своей прошлой жизни. Почему-то в последние десятки лет все проходят стандартную школьную программу. Читают те же «Отцы и дети» Тургенева. По крайней мере, в России. Но никто не усваивает этот урок. Ни в одной стране.
Поколения всегда будут отличаться. Всегда будут мыслить по-разному. Но это — не повод для вражды.
И самое главное — все поколения по-своему правы. Просто правота старых поколений неприменима к новым. Вот и всё.
А мой спор с родителями Сайки перешёл на совсем иной уровень. На уровень куда более сложных тем. Может ли религиозный террорист быть важнее, чем человек, который каждый день спасает жизни десятков людей и при этом не относится к данной религии?
Сложная тема. И я готов поклясться, что каждый к ней отнесётся по-разному. Спорить не стану. И с семьёй Сайки я резко высказываюсь только потому, что их дочь мне важна. Потому что потенциально род Хамабэ может стать моей семьёй. А если моя семья будет поддерживать террористов… Тут уже религия не важна. Синтоизм, буддизм… Плевать! Для меня всегда был важен сам человек и его здоровье.
На следующее утро мы с Сайкой позавтракали в одном из ближайших ресторанов города Исэ, а после этого направились в храм Исэ-Дзингу. В то место, куда меня призвала сама богиня Аматерасу.
Мне было приятно увидеть там родителей Сайки. Они оба пришли в храм, хотя имели полное право проигнорировать дерзкого спутника своей дочери.
Что ж, это о многом говорит. Значит, она им важна. А я задел их чувства. Зацепил за самое важное.
А теперь настало время доказать, что я не лгал.
— Хамабэ-сан, — я поклонился родителям Сайки. — Благодарю, что пришли в храм, как я и просил.
— Может, всё-таки не стоит делать то, что вы запланировали, Кацураги-сан? —