– И воры говорят, что ты не прав, Дылда. На чужой каравай рот разинул.
– Ну, это не совсем так…
– Я все сказал, Валера.
Только сейчас Паша вспомнил, как зовут Дылду. И рискнул назвать его по имени, хотя мог и ошибиться.
Паша выразительно глянул на Тиху: «Ваше слово, товарищ маузер!»
– Валера, тебе четко сказали, ты не прав! Хочешь беспредел, давай, спросим с тебя за беспредел!
Тиха отвел полу куртки, обращая внимание на пистолет за поясом.
– Какой беспредел, Тиха? Наш человек точку открыл! И территория не ваша!
– Уже наша! И точно не ваша!
– Ну, можно поспорить! – Дылда также засветил свой ствол.
Но доставать его не решался. И обострять ситуацию уже не хотел. И Тиха выглядел крепким орешком, и Паша мог сказать нехорошее слово, объясняй потом, что козел не верблюд.
– Давай начинай! – разошелся Тиха.
Но расправил крылья и Дылда. Не хотел, не мог он сдаваться. Но Паша едва заметно качал головой, пристально глядя на него. Не надо задираться, не стоила овчинка выделки. И дело даже не в том, что Дылда козлил на зоне. После разговора с Пашей по Москве пойдет разговор, и беспредельщиком окажется не только Дылда, но и все балашихинские. А они не отморозки какие-то, воровской ход там реально признают.
Дылда все понимал, но все равно уступить не мог. Свои же не поймут.
– И начну!
Дылда взялся-таки за рукоять пистолета, вытащить его из-за пояса не успел. Паша стремительно шагнул к нему, оказавшись вдруг на расстоянии удара. Ножом. А то, что ударить он мог быстро и наверняка, Дылда знал. Поэтому замер, в ступоре сжав мышцы живота. Как будто пресс мог защитить его от ножа.
– Валера, ты не беспредельщик!
Паша говорил тихо, но Дылда смотрел на него так, как будто он орал на него диким голосом.
– Не беспредельщик, – подавленно сказал тот.
– И пацаны твои не беспредельщики. Скажи им это, когда будете возвращаться домой. И еще скажи им, что на чужой земле победы быть не может… Давай домой, Валера! Давай домой!
Дылда кивнул, зыркнул на Тиху и дал своим отбой. Сам он уходил последним. Как капитан с тонущего судна.
– Нормально! – Тиха глянул на Пашу с восхищением, но вместе с тем и с завистью.
– Мир тесен.
– Ну да, ну да… За мной должок! Едем к Туку!
– Да нет, уже решили все. А должок я запишу, – улыбнулся Паша.
– Когда решили? – нахмурился Тиха. – С кем?
– А Тук сам вчера меня нашел. Хотел наехать, но Савы испугался.
– Савы?
– И Дылда Савы испугался. Думал по беспределу вопрос порешать, думал, Сава не знает. А Сава знает!.. И Саву все знают! Сава сказал, и все, вопрос решен…
– Да это понятно, – скривился Тиха.
– Ну так и держись течения. По правому берегу.
– Я не понял, а кто от берега отбивается?
– Что ты там насчет посидеть, поговорить? – разрядил ситуацию Паша.
– А давай в баньку! – хлопнул в ладоши Тиха.
– Да не вопрос!
Поворачиваясь к машинам, Паша заметил Рудика. Пацан стоял как в воду опущенный и смотрел на него с какой-то непонятной завистью. Как будто они забились на какое-то соцсоревнование, кто круче, и Паша его обошел. Но ведь и близко ничего такого не было, просто Паша шел своей дорогой.
10
Длинные пушистые волосы, нежный овал лица, томные глазки, пухлые губки, грудь не большая, не маленькая, высоко стоит, далеко глядит. Длинные руки, красивые пальцы, в прикосновении столько тепла и ласки, как будто не проститутка перед ним, а жена родная, любимая.
Менты где-то далеко, но Паша все равно попал в засаду. Пацаны привели девочек, пушистая шатеночка взяла его за руку, отвела к бассейну, скинув на ходу тунику. Смотрит в глаза, улыбается: «Возьми меня, возьми!» А он и не против, и колом стоит. Но у него Зойка. И уже не проститутка, а он пять лет жил, мечтая о встрече с ней. И она ждала его – сейчас и дома, волновалась, переживала, к ней нужно ехать, а не девочку лохматить. Но уйти нельзя, пацаны не поймут, скажут, что на зоне к мальчикам пристрастился. Тот же Рудик с удовольствием слушок пустит. Вот и что на таком шпагате делать?
Впрочем, пушистая не спрашивает, уже садит его на край бассейна, ноги в воду. А сама уходит в воду с головой, выныривает, подплывает, рот и без того до ушей, а становится еще шире. А потом все глубже, глубже, Паша откинул назад руки, уперся ими в кафельный пол. Или сам сейчас придумал, или где-то слышал, что минет не измена. Да и неважно это уже сейчас. Потом будет каяться…
Но пушистая присосалась к нему как пиявка. Отработала бессовестно на совесть, долго ласковыми движениями приводила в чувство, а когда Паша вернулся к столу, встала в сторонке, закутавшись в простыню. Рудик попытался ее увести с собой, но она ему отказала, показав на Пашу, как будто верна ему до гроба и никогда не изменит. Паша не придал этому значения и на Рудика даже взгляд не скосил. Проститутка тварь бесправная, с ней любой может.
Водка под пиво давала о себе знать, скоро ему захотелось снова, а пушистая тут как тут. Под душ его повела, сначала намылила, заставив гудеть от напряжения, потом они слились в едином экстазе, а закончилось все мощнейшим разрядом, девушка выгнулась в спине, как будто электрическая дуга пронизала ее насквозь, снизу доверху. И застонала сладко, сладко…
Упивалась она недолго, привела себя в чувство, увлекла Пашу в парилку, там уложила на верхний полок, вытащила из шайки веник, рука у нее тонкая, но такая сильная, хлесткая. И сама худенькая, но выносливая. И в костюме Евы смотрится очень аппетитно, у Паши уже и сил нет, а смотрел на ее красоты с возрастающим интересом.
– А меня Женя зовут! – сказала она, улыбаясь.
Он мог бы послать ее к черту, но в парилке никого, дверь закрыта. Да и знала она, как его зовут.
– Паша.
– Жанна – это рабочий псевдоним.
– И работаешь ты хорошо, – усмехнулся он.
– Ты такой клевый!..
– Молчи! – Паша закрыл глаза.
Не собирался он знакомиться с Женей и уж тем более с Жанной. Доказал пацанам, что его интересуют только женщины, и можно закругляться.
Но после жаркой парилки захотелось холодного пива, после чего снова последовал перепад температур. Жанна снова показала себя горячей девочкой. И когда Паша в какой уже раз остыл после общения с ней, предложила ему отправиться к ней домой. Но не забыла уточнить, что живет с подругой.
– Предлагаешь трахнуть твою подругу? – ухмыльнулся Паша.
– Ну, ей бы с тобой понравилось, – как-то не очень весело сказала она.
– Давай как-нибудь в другой раз. У меня дела.
Жанна заметно расстроилась, даже слезы заблестели на глазах. Но Пашу тронуть не смогла. Будь у него свой театр, он бы трупу из проституток набрал, они такие актрисы.
Но телефончик он все-таки взял.
Домой Паша возвращался поздно, когда уже стемнело, из кожи вон лез, пытаясь придать своей походке твердость. И даже слегка протрезвел, нажимая на клавишу звонка. И нож приготовил, сунул его в рукав. Мало ли, вдруг дверь откроется, а там вчерашние мордовороты.
Но дверь