О преклонении не может быть и речи
Перед торжественной процедурой награждения понтифика возникло осложнение: советские гости остались без переводчика, так как Колосова на встречу с папой римским не пустили. На выручку поспешил сотрудник папского Восточного института отец Александр Кулик, иезуит, русский, родившийся в Италии в семье эмигрантов.
Церемония проходила в просторном Тронном зале. Стены зала были обтянуты серо-серебристым штофом, светились массивные люстры и бронзовые бра. Алексей Аджубей вспоминал в книге «Те десять лет»:
Иоанн появился внезапно из почтительно распахнутой перед ним двери и мелкими шажочками засеменил к креслу-трону, быстро-быстро протягивая руку для поцелуя. Все встали, а кое-кто (среди журналистов было немало ревностных католиков) опустились на колени и ждали, когда Иоанн устроится в кресле. Оно было высоко для него, и он, грузный, старый уже человек, взобрался на сиденье, как это делают дети, — в два-три приема.
Долго молчал, простодушно разглядывая зал некогда, по-видимому, карими, а теперь светло-янтарными глазами и выставив вперед уши, будто хотел услышать нечто необычное. Вначале слово о присуждении Иоанну XXIII премии произнес сенатор Джованни Гронки, один из руководителей фонда Бальцана. Затем настала очередь святого отца.
Иоанн говорил тихо и спокойно, без аффектации, скорее беседовал. Он даже подался вперед, чтобы быть ближе к слушателям, и казалось, вот-вот сойдет со своего трона и сядет рядом с нами…
После завершения церемонии должна была состояться встреча советских посланцев с папой римским. Но снова случилась заминка, даже неловкость — отец Кулик настаивал на том, что при встрече с папой необходимо преклонить колена, «хотя бы чуть-чуть, символически». Рада Никитична сказала иезуиту, что у ее мужа нет такого опыта и он боится показаться неловким и выставить себя в плохом свете. Пришлось вместе с Куликом идти к кардиналам, ответственным за протокол. Но и те не знали, как быть. Пришли к выводу, что «все разрешится само собой». Кулик добавил: «Все будет так, как захочет Господь». Переложил, можно сказать, ответственность…
Наконец, чета Аджубей остановилась перед дубовой дверью папской личной библиотеки, где Иоанн XXIII ежедневно работал, читал книги, писал энциклики. Алексей Аджубей так описал дальнейшее:
Отец Кулик слегка толкнул дверь, пропуская нас вперед. Дверь не поддавалась. Пришлось даже отступить. Подумали, что хозяин еще не успел вернуться из зала, но тут дверь открылась сама, и мы почти столкнулись с хозяином кабинета нос к носу. Иоанн как бы в смущении развел руками. Ни о каком преклонении колен уже не могло идти речи. Жестом он пригласил занять место в кресле чуть в стороне от его рабочего стола. Между нами сел переводчик. Хозяин кабинета помолчал, давая возможность гостям оглядеть полукружье стенных книжных шкафов, отделанных на старинный манер тонкой золотистой сеткой. Через большие окна доносились запахи цветущего сада и совсем уже неожиданное для этих каменных лабиринтов пение птиц. Первым нарушив молчание, Иоанн сказал, что он считает очень важными многие инициативы нашей страны в защиту мира. «Я знаю две мировые войны, видел, какие неимоверные несчастья принесли они людям, а третья мировая война была бы для человечества гибелью. И разве затем Господь Бог дал нам эту прекрасную землю?..»…
Поздравив Иоанна с получением награды, я передал ему послание Никиты Сергеевича. В нем говорилось: «Искренне поздравляю Вас с присуждением комитетом фонда Бальцана премии “За мир и гуманизм”, что является свидетельством признания ваших усилий в благородном деле поддержания мира. Желаю Вам доброго здоровья и сил для дальнейшей плодотворной деятельности на благо мира. Н. Хрущёв».
Иоанн принял послание с явной симпатией. Я преподнес ему два тома русско-итальянского словаря, так как знал, что такой подарок будет им принят. Иоанн перелистал книги и даже сказал несколько слов по-русски. Он пояснил тут же, что восемь лет жил в Болгарии. «Если бог даст мне еще несколько лет жизни, — сказал он, — я бы хотел продолжить изучение языков славянских народов, у которых такая богатая литература. Мне было бы приятно выучить русский язык… Надеюсь, — сказал Иоанн, — когда господин Хрущёв посетит Рим, мы оба найдем время, чтобы побеседовать с глазу на глаз. Ведь я уверен, что и Хрущёв не побоится такой встречи…»
…Проводив нас до двери, глава Ватикана попросил передать нашим соотечественникам пожелания счастья и мира. Сказал, что работает сейчас над документом, в котором выскажется вполне определенно по многим волнующим его проблемам, и, видимо, это будет уже в последний раз, так как болезнь точит его все сильнее.
Уже не было секретом, что глава Римско-католической церкви страдает серьезным онкологическим заболеванием и при этом отказывается от лечения под предлогом того, что хочет вынести страдания, предписанные ему свыше.
Странная авария
Участники этой встречи были поощрены, каждый по-своему. Александр Кулик, который был переводчиком не только четы Аджубей, но и наблюдателей от РПЦ во время II Ватиканского собора, был вскоре назначен настоятелем русской католической церкви Св. Троицы в Париже. За успешное сопровождение ватиканской миссии советских посланцев досрочно получил звание капитана КГБ Леонид Колосов.
Но еще через пару-тройку дней случилось то, что, возможно по чьей-то задумке, должно было помешать дальнейшим контактам между Хрущёвым и папским престолом. Много лет спустя сам подполковник КГБ в отставке Леонид Колосов рассказал журналистам, что случилось в тот злополучный день:
— Я ехал вслед за посольской машиной со скоростью 130–140 километров в час. Вдруг меня неожиданно потянуло влево, я ощутил сильный удар и куда-то полетел. Очнулся только в больнице. Ноги были все переломаны, множество ушибов. Ясно, что автокатастрофа готовилась не для меня. Наши технари, осмотревшие позднее мою машину, нашли в подрезанной покрышке левого переднего колеса специальную стальную шпильку. При большой скорости она проткнула камеру.
Накануне Колосов, в автомобиле которого Аджубей собирался ехать в римский аэропорт, допустил непростительную для разведчика ошибку и на какое-то время оставил свою «Джульетту» около своего дома, а не в посольском гараже, как было положено инструкцией по безопасности.
Алексей Аджубей не пострадал, так как советский посол уговорил его сесть в свой «мерседес». Возможно, это спасло ему жизнь. Леонид Колосов был уверен, что аварию с его машиной подстроили те, кто не хотел сближения СССР и Ватикана — возможно, это были спецслужбы Италии или их американские партнеры.
Греко-католический демарш
О дотоле не известном эпизоде ватиканской миссии четы Аджубей рассказывает недавно рассекреченный и обнародованный документ из архива ЦРУ. Было, оказывается, у Алексея Ивановича и Рады Никитичны еще одно задание, которое, безусловно, инициировал или, по крайней мере, одобрил сам Хрущёв.
Во время встречи