Итак, из приведенного отрывка одного из критиков видно, что В.И. Бебутов обязан своей славе как полководца только счастью, которое сопровождало его в жизни и позволило ему войти в число выдающихся полководцев. Так часто в жизни случается, что у людей все хорошо получается потому, что им везет. А как же тогда быть с тем, что князя В.И. Бебутова многие характеризовали как умного человека, умевшего работать и мобилизовать всех вокруг себя на творческую работу, тщательно готовить мероприятия, продумывая все до мелочей. Действительно, он проявлял осторожность в решении крупных и ответственных дел до тех пор, пока не получал нужной информации и тщательно не продумывал план своих действий. В военных условиях для него была важна не победа любой ценой, а ее достижение с наименьшими потерями. Примечательно и то, что В.И. Бебутов никогда не приписывал победы только себе. Он всегда считал, что это плод коллективных усилий, и не только офицеров и генералов, но в большей степени нижних чинов, которые, в конце концов, обеспечивали реализацию планов сражений непосредственно на поле боя. В.И. Бебутов всегда относился с огромным уважением к солдатам и унтер-офицерам, считая их истинными творцами победы, и проявлял о них заботу.
В.И. Бебутова огорчало то, что в числе его критиков был и брат Давид. В письме ему в Варшаву из Александрополя еще 17 января 1854 г. герой Башкадыклара приводил следующую мотивировку своих действий после одержанной победы, которая вызвала столько противоречивых суждений и кривотолков даже в кругу близких Бебутову людей: «Прежде всего, – со всей справедливостью замечал Василий Иосифович, – нельзя критиковать военные действия, находясь за 3 тысячи верст от театра войны и не имея положительных сведений о действующих войсках, кроме константинопольского журнала и других заграничных газет, принадлежащих партии туркофилов. Вы и ваши приверженцы говорите, что я должен был не давать разбитому неприятелю отдыха, взять Карс и там зимовать. Но вы упускаете из виду, что армия или корпус, предпринимающие наступательное движение, должны иметь при себе подвижные парки: артиллерийский, инженерный и провиантский. Без продовольствия войска двигаться не могут. Это аксиома. Наконец, если всего этого не иметь в виду, то, по крайней мере, надо было бы принять в соображение число войск. Я должен был пойти с шестью батальонами доконать неприятеля, хотя разбитого, но еще втрое сильнейшего, взять Карс и зимовать там; тогда эти же самые тактики имели бы полное право считать меня сумасшедшим. С шестью батальонами я ходил в 1846 г. против Шамиля и расколотил его, а теперь стара штука; в настоящую войну нельзя рисковать. Карс приведен в лучшее оборонительное состояние; маршал (имелся в виду Паскевич-Эриванский) весьма основательно изволил рассуждать, что в три дня этой крепости взять невозможно, да и нечем было приступить к осаде оной, ибо ни войск, ни снарядов не имелось! Любезный брат, я предвидел упрек, которому подвергался от военных людей, истинно военных людей, но то, что я не пошел за разбитым неприятелем, и такой упрек я заслужил бы в полной мере; но замечания фельдмаршала: имел ли я средства и достаточно войск для осады крепости, конечно, убедили вас, что если бы все это было у меня готово, то, без сомнения, двинулся бы вперед…»
Затем, сообщив младшему брату о том, что император, имея сведения о небольшом количестве войск, бывших в его распоряжении, не только не осудил его, а наградил орденом Святого Георгия, писал: «Теперь, обращаясь к судьям, по строгим правилам военного дела, разбирающим действия генералов, скажу, что победа одержана, наша цель достигнута, ибо неприятель отброшен далеко от наших пределов; я, по милости царской, с Георгием II класса на шее; войска расположены на зимние квартиры здесь же по границе, а вы, почтеннейшие неумолимые судьи, хотели, чтобы я, воспользовавшись победою, двинулся далее, взял бы Карс и остался там зимовать. После хорошего и вкусного обеда, сидя в теплой комнате с сигарою во рту, весьма легко рассуждать вам таким образом».
Так Василий Иосифович в письме брату Давиду трезво изложил не столько собственное оправдание от многочисленных упреков, сколько свои взгляды на положение дел и возможности проведения победоносных операций в период Крымской войны.
Но были военные, которые, трезво оценивая обстановку, считали, что Бебутов в той ситуации действовал разумно. Участник сражения при Кюрук-Дара генерал Ольшевский писал: «Несмотря на столь славную победу, она все-таки осталась без последствий, потому что, по слабости наших сил, нельзя было двинуться к Карсу. Неприятельский корпус хотя потерпел поражение, однако не был до того расстроен, чтобы не мог оказать нам сопротивления, укрывшись под стенами этой крепости и высотами, сильно укрепленными отдельными фортами и вооруженными орудиями больших калибров, как Барадах, Шорах и Чакмах. Если турки, изнуренные продолжительной блокадой и голодом, оказали мужественное сопротивление год спустя, когда мы были вдвое сильнее, то тем более они могли дать нам отпор после Кюрюкдарского сражения, когда были все-таки сильнее нас.
А потому нельзя порицать князя Бебутова в том, что он не воспользовался победой под Кюрук-Дара и не двинулся по следам неприятеля к Карсу. Напротив, его нужно благодарить за то, что он был настолько благоразумно осторожен и не увлекся победой».
Победа при Кюрук-Дара имела очень важное значение для роста авторитета России в Закавказье среди народов, находившихся в зависимости от Османской империи. В штаб действующего корпуса приходили известия о том, что среди закавказских народов усиливается тенденция выражения покорности России. В ноябре 1854 г. 11 армянских и карапапахских деревень, расположенных в Восточной Турции, заявили об изъявлении покорности Российскому государству. О своей покорности русским заявил родоначальник курдов Касум-хан. Российское правительство присвоило ему воинское звание полковника.
Отражение битвы за Кюрук-Дара нашло отклик в солдатских песнях, фольклоре. Генерал Венеровский в мемуарах писал: «Князь Бебутов был строг и к офицерам, и к нижним чинам, но справедлив. Не раз о нем вспоминали, но всегда с похвалою, отдавая ему должное, войска в честь его не раз пели песню:
Веселитеся, ребята,
Веселись, наш командир!
Мы разбили супостата,
Слава нам на целый мир!
Князь наш Бебутов любимый