Арьергард всё больше сдавал позиции, поток раненых рос, я использовал ещё энергии, взятой из собственного измерения магии, заставив тело, словно неисправный механизм, натужно заскрипеть.
Зашипев, взмахнул руками. Отлично… даже малые потоки воды вызывают напряжение. Как бы я того не хотел, но снова дошёл до состояния, когда могу лишь смотреть на врага замутнённым от боли взглядом.
А кони всё скакали мимо. Каждый всадник нёс по два или даже три бойца. Линия обороны сжалась, фланги отступили к центру. Через считанные минуты нас окружат. А затем перебьют.
Я увидел, как Маутнер ревел команды, пытался выстроить остатки Полос в каре. Солдат на ногах осталось ужасно мало. Я видел, как знакомые лица снова находили смерть.
— Отступаем, — развернулся я. — Быстро!
Дунора повторила приказ, протяжно выкрикнув его над головами всех собравшихся. Капитан коротко обернулся и кивнул, замахав руками.
Проблема была в том, что передовая истончилась столь сильно, что мы сами стали передовой. Не было возможности просто развернуться, вскочить на пригнанных лошадей и метнуться назад. Не было.
— Учитель, — рядом встал Фолторн. — Позвольте мне…
Я посмотрел в его глаза, горящие огнём решимости. Отчего-то вспомнился момент, когда его секли за воровство.
— Дозволяю, — кивнул я.
Маг выступил вперёд и вытянул руки к небу. Над головами сайнадов стал зарождаться шторм. Я видел, как сухие обожжённые трещины появились на коже Фолторна. Парень сжигал себя заживо.
— А-а-а! — заорал он, а красные от полопавшихся капилляров глаза сухим и невидящим взором устремились на ратников противника. В следующий миг на их головы обрушился колоссальный поток кипятка, закручиваемый под причудливыми углами и бешеным давлением.
Фолторн упал на колени со звучным хрустом порванной кожи. Треск стоял такой, словно лопнул туго перетянутый трос. Кровь не успевала вытекать, спекаясь на его теле. Каждое движение ученика создавало ощущение марионетки, которой управлял неумелый кукловод. Хрип, вырвавшийся из его лёгких был похож на завывающий ветер.
Ведро воды, что вылила на него Дунора стало последней каплей — маг потерял сознание.
— Помоги затащить его на седло, — пробормотал я.
— Он будет жить? — в голове девушки ощущалась обеспокоенность.
— Я не знаю.
Жертва юного волшебника отогнала перепуганных сайнадов, оставив на месте обрушения потока кипятка широкую просеку. По меньшей мере две или даже три сотни ратников нашли свою смерть, позволив Чёрным Полосам перестроиться и вскочить на лошадей.
Мы двинулись к переправе.
Глава 10
«Потворствовать — значит растить его. Наказывать — значит кормить его. Безумие не признаёт узды — только нож».
Кашмирская поговорка.
* * *
Таскол, взгляд со стороны
Десять золотых монет блестели на смуглой ладошке Лотти.
Карсин лежал на полу изломанной и изуродованной куклой. Кровь текла вокруг, словно пролитое вино.
Жрец, ухмыльнувшись, бросил девушке серебряную монету: «На память о ней».
Милена находилась в доме, где некогда скрывалась. Здесь ничего не изменилось. Мраморные лестницы и старая роскошь, уже успевшая прийти к негодность. Дом, ныне отданный зажиточным беженцам, таким как Лотти.
В голове Мирадель проносились образы прошлого. Моментов, когда она жила тут. Точнее скрывалась. Как она плакала и беспокоилась за Ольтею, за своих людей, оставшихся в Ороз-Хоре, даже о слугах и страже. И как боялась Киана…
Теперь, вернув статус, женщина вновь ощущала себя хозяйкой положения. Солдаты вытягивались при её приближении, старательно пялись ровно перед собой застывшими в серьёзности глазами.
Эскорт, идущий за ней следом, состоял из сионов и бывших рыцарей веры, сменивших сторону. Двое из них несли артефактные фонари, освещая тёмные окрестности.
Ночь. Такими делами нужно заниматься только ночью…
Милена поднималась по выщербленным ступенькам, стараясь изобразить надменность и власть, но внутренне ощущала, словно идёт на плаху. В груди болело, а по телу разливался холод. Она с трудом сдерживалась от желания обнять саму себя. Укутать.
Тень императрицы колебалась, дёргалась, периодически расщеплялась и снова соединялась. Отражала её смятение.
На улице стучали копыта кавалерии. Офицеры командовали сотней солдат, расставляя их на каждом углу и контролируя любую подозрительную активность. Они не ожидали нападения, но после беспорядков последних дней Мирадель предпочла подстраховаться, дабы вновь не оказаться в неприятностях.
Опыт женщины диктовал новые правила.
«Довольно и одного мятежа, который чуть не забрал мою жизнь», — думала она.
Милена отчего-то считала, что должна появиться здесь лично. Это место обязано увидеть её не только в виде свергнутой беглянки, но и в образе священной правительницы Империи Пяти Солнц. Должно углядеть разницу. Проникнуться ею.
Мирадель прищурилась.
«Верно, — сказала она самой себе. — Вместе со мной поднимается вся Империя!»
Радость триумфа периодически охватывала её, даруя сладкое спокойствие и толику истомы. Было что-то будоражащее в том, чтобы вернуться хозяйкой в место, где ранее была рабыней.
С лёгким удивлением женщина осматривала внутреннее убранство дома, не узнавая его. Впрочем, за время пребывания тут Милена не покидала комнат Лотти. А в первый раз Карсин привёл её в таком состоянии, когда она едва могла не спотыкаться, что уж говорить о том, чтобы смотреть по сторонам? Про момент «ухода» императрица и вовсе предпочитала не вспоминать лишний раз.
В каком-то роде Милена появилась здесь в первый раз. В первый осознанный и осмысленный раз. И окружающий вид ей не нравился.
Ветхость. Разруха. С трудом поддерживаемая основа, которую давно пора менять. Облезшая и неровная штукатурка, шелушащаяся краска — словно змеиная чешуя.
Возле дверей в комнаты, где Мирадель провела несколько долгих дней, её ожидал Сарг Кюннет, болезненный первый помощник Силакви, которого она, временно, сделала исполнителем роли высшего жреца.
Безусловно парень не тянул на него и близко, зато был в курсе почти всего, что осуществлял Киан. И именно эти знания необходимы были Милене, дабы она могла хоть как-то управляться неповоротливой государственной машиной. Сарг же оказался весьма полезен. Его фантастическая память позволяла оперировать многими сведениями, а аналитический склад ума, зачастую, давал крайне ценные советы.
— Отличная работа, Кюннет, — кивнула императрица, ведь вся операция была целиком и полностью спланирована Саргом. — Я довольна.
Парень дёрнулся на свой странный манер, а потом порывисто заморгал.
— Ваше величество, я знаю, тчо в-в… ч… что вы хотите сделать, — привычно для её слуха заикнулся он.
Мирадель вздрогнула. Ей не хотелось получить разбор собственных планов. Не здесь. К тому же, зная