Мы ворвались в Ленинскую комнату, я немного перевел дух и в двух словах объяснил диспозицию — общество поняло ее с полпинка и мгновенно собралось эвакуироваться. Осталась сидеть только одна Ирина.
— А ты чего? — недоуменно спросил я у нее.
— Я никуда не полезу, — зло ответила она, — что я, крыса, по подвалам прятаться.
— Так загрызут же тебя тут… — я только и смог найти такие слова, — или как Гриша будешь, мертвяком из ада…
— Посмотрим, — она положила ногу на ногу и облокотилась на соседний стол, — а вам могу только пожелать остаться в живых в этом подземелье.
— Хозяин барин, — на автомате вылетела из меня соответствующая народная поговорка, — а если быть точным, то хозяйка барыня… тогда ты сама уж договаривайся с прапором и с Гришей, он будет ждать переговорщика от нас у того вон окна через… через полторы минуты, а мы побежали.
Если честно, Ирину мне было жаль до глубины души. Нравилась мне она, да… но сейчас, как говорится, настал тот момент, когда каждый сам за себя… а не все за одного, как завещал когда-то Александр Дюма-старший. Так что флаг тебе в руки, дорогая Ириночка, расцветку уж сама выбери в диапазоне от серпасто-молоткастого до звездно-полосатого, и барабан на шею. Увидимся в следующей жизни. Может быть.
— Все на месте? — спросил я, оглядев свою команду в помещении номер 13.
— Раз-два-три-четыре-пять-шесть, — произвел подсчет врач Анвар, — за вычетом выбывших Григория и Ирины все тут.
— Тогда ныряем в люк, — приказал я, сам удивляясь прорезавшемуся командному голосу. — Первый Сергей, замыкающий я.
— Есть, — неожиданно подчинился мне машинист, — нырнуть в люк. А там что дальше делать?
— Остановиться на первой твердой площадке, — ответил я, — и ждать дальнейших распоряжений.
Сергей без вопросов спустился вниз, а за ним последовали и все прочие оставшиеся в живых члены нашего коллектива. Я последний остался наверху и вот что я услышал из коридора.
— Где они? — спросил голос номер один, не идентифицированный мной среди знакомых.
— Где-то там, — а это уже было очень похоже на Ирину.
— Ага, увидел, будем брать, — опять тот же непонятный тембр.
После этого я ждать уже ничего не стал, а просто нырнул в люк вслед за всеми прочими и лихорадочно попытался его заблокировать, люк этот гребаный. И вы будете смеяться, но в этом начинании я преуспел — снизу на люке было что-то вроде стальной щеколды, которая задвигалась слева направо. Я и перещелкнул ее в эту сторону, и люк, кажется, заклинило.
— Ну чего тут у нас? — спросил я, спустившись на первую площадку после люка.
— У нас тут три хода в разные стороны, — поведала мне Тамарка, — сам смотри.
И она подсветила периметр этой площадки… действительно, вариантов исхода было три штуки — налево, прямо и направо.
— Почти что, как в сказке про Ивана Царевича, — ответил ей я, чуть помедлив, — налево пойдешь — коня потеряешь…
— Какого еще коня, — истерично выкрикнула Тамарка, — нет у нас тут коней. А ты назвался руководителем, так руководи — куда идем?
А сверху со стороны люка тем временем послышались глухие методичные удары, сопровождаемые невнятными криками.
— Монетку, может кинем? — предложил Сергей, — орел налево, решка направо…
— Ага, — машинально пробормотал я, — а если на ребро упадет, то прямо… нет, мы не будем полагаться на слепой случай… зажигалка или спички есть у кого-нибудь?
Тамарка тут же достала из кармана дешевую китайскую зажигалку и сама же ее зажгла.
— Что дальше? — спросила она.
— Поднеси к каждому проему, — приказал я ей, — там, где сквозняк будет сильнее, туда и двинемся.
Тамара беспрекословно подчинилась и начала с ближайшего к ней правого хода — пламя зажигалки отклонилось немного в ту сторону, но совсем немного. Общество с большим интересом внимало этому эксперименту под нарастающий барабан ударов сверху. Лучшие результаты, как я и предполагал, получились с центральным проемом — пламя даже погасло, настолько сильно дуло отсюда.
— Решено, — громко объявил я, — идем прямо, Сергей в авангарде, я замыкающий — двинулись…
И гусеница из злосчастных обитателей санатория втянулась в чернильно-черный центральный проем… Добрых пять минут ничего не происходило — я, конечно, подсвечивал окружающую обстановку своим фонариком, но ничего интересного там не увидел, потолок и стены тут были обшиты одинаковыми сосновыми досками, кои с интервалом в несколько метров поддерживали сосновые же бревна. Тамарка передо мной шла, в какой-то момент она обернулась и сказала неожиданные слова:
— А знаешь, я разобрала, что они там сверху орали… ну в промежутках между буханьем по люку…
— И что же они там орали? — чисто из вежливости поинтересовался я.
— Два слова в основном, — ответила она, — «возвращайтесь» и «пропадете».
— Ну, во-первых, — подумав, я решил так высказаться, — ты могла и перепутать, я например ничего не разобрал из их ора…
— А во-вторых, чего? — подстегнула она мою речевую активность.
— А во-вторых, дорогая — они могли там говорить все, что угодно. Знаешь, что такое психологическая операция?
— Знаю, — зло бросила она мне в ответ, — одна из разновидностей информационной войны.
— Во-во, — подтвердил я, — а если быть совсем точным, то это психологическое воздействие на противника с целью деморализации и склонения к сдаче в плен. Они там кучу всего могли наплести, чтоб мы в плен им сдались, так что не надо все за чистую монету принимать.
— А могли и правду сказать, — ответила она, — в виде разнообразия.
— Это мы очень скоро и сами поймем, — и в этот момент спереди раздался предостерегающий возглас Сергея.
— Еще одна развилка, — сообщил он громким голосом, и я протиснулся из хвоста нашей процессии в голову.
И точно, ход здесь снова разветвлялся, но на этот раз всего на две стороны. Я тут же щелкнул тамаркиной зажигалкой, которую реквизировал после предыдущей проверки. Более сильный сквозняк донесся из правого прохода.
— Назначаю Сергея наблюдателем за развилками, — так же громко сообщил я, — запоминай или записывай, куда мы сворачиваем.
— Есть, командир, — донеслось от него, — а еще неплохо бы отметины на стене делать — откуда мы пришли и куда двинулись… это если заблудимся и возвращаться придется.
— Правильно, — одобрил его слова я, — мел у кого-нибудь есть?
— Помада имеется, — быстро отреагировала Тамара, — наверно пойдет вместо мела.
Сергей забрал у нее тюбик, начертил две стрелки на правой стене, и мы двинулись дальше. Еще несколько минут прошло в полной тишине, а дальше опять раздался голос Сергея.
— Тоннель кончается, ступеньки вверх.
Я снова выдвинулся в голову колонны и с помощью своего фонарика осветил конец тоннеля…