Рагне Стигг принял этот дар с большой осторожностью, словно мину замедленного действия или пробирку с самым опасным вирусом. Кощей явно недолюбливал Сказнадзор, видимо, потому, что это конкурирующая организация, над которой он не имел власти. Логично было предположить, что повелитель Нави может попробовать навредить калику, хотя с другой стороны, Кощей сам говорил, что проблемы со Сказнадзором ему не нужны.
Мой суженый тоже относился к повелителю Нави отнюдь не лучезарно, и эта натянутость отношений только усилилась, когда Кощей попросил Рагне Стигга на время оставить нас, что тот и сделал, хотя и с большой неохотой, а потом постоянно бросал недовольные взгляды на худощавого красавца неопределённого возраста, рискнувшего дарить подарки его жене.
Мне и самой рядом с Кощеем было неуютно и страшновато, но раз я его пригласила на собственную свадьбу, значит, надо быть гостеприимной, тем более что ничего плохого повелитель Нави пока не сделал. Процесс дарения был неожиданно прерван огромным потрясающим воображение фейерверком, полыхнувшим во всё небо! Это Змей Горыныч постарался. Сперва он немного приуныл из-за того, что княжна выбрала в мужья Дубыню, а не его, но потом, видимо, одумался и взял себя в … лапы.
– Тебе приготовил я особенные подарки! – сказал Кощей на фоне фейерверка, извлекая из пустоты три чёрные коробки с костяными узорами, красиво перевязанные огненными лентами.
Мне стало как-то не по себе от вида этих даров, но я всё-таки нашла в себе силы, обжигая руки, с улыбкой развязать ленту на первой коробке. Та открылась, и её содержимое заставило меня весело рассмеяться: внутри лежали костяные сапоги на высоченном металлическом и остром, как шип, каблуке, подошва которых была нарочито алой, словно её окунали в свежую кровь, что совершенно не удивляло, учитывая личность дарителя. От созерцания этой обуви у меня в мыслях отчаянно громко зазвучала песня «На лабутенах…».
– Последняя навья мода! – сказал Кощей, довольный моей реакцией. – Это – чтобы тебе не пришлось каждый раз синим клубком возвращать прежний старческий облик и костяную ногу. Теперь ты во всей красе можешь ко мне в Навь запросто в гости заходить! Чайку попьём, в кости сыграем, сеанс совместной психотерапии проведём, то да сё…
Я поблагодарила, сделав вид, что не замечаю подтекста этих хождений в гости, к тому же сапожки, и правда, были зачётные: из серии «и в пир, и в мир, и в бой, и в «Плейбой»». Вторая коробка внутри неожиданно оказалась гораздо больше, чем выглядела снаружи. Сказать по правде, это и не коробка вовсе, а скорее, ангар, в котором находились новая ступа и прилагающаяся к ней метла.
– Новая усовершенствованная модель с числовым программным управлением и голосовым помощником «Марфуша»! Умелец один изготовил, шибко образованный, шельма! Кулибиным был в прошлой жизни! Проверить, правда, не успел, в Навь ко мне угодил, так что это экспериментальная модель с бета-версией программного обеспечения! – гордо выпятив грудь, сказал повелитель Нави. – Кстати, метла тоже приспособлена для полёта и оснащена компасом, если ты вдруг пожелаешь замутить какой-нибудь шабаш!
Компас с отметками «Явь» и «Навь» вместо привычных «Север» и «Юг» крепился к метле бантом из металлической проволоки. Ну как тут не почувствовать себя ведьмой?! Третью коробку Кощей открыл сам и извлёк оттуда чёрную книгу, источавшую тёмное марево.
– А это вот книга, с памяти Кадваладура моими писарями переписанная. Мне её у себя хранить не с руки: не ровен час, сын мой лишнего вычитает, а то и сам Кадваладур тоже, так что пусть она у тебя побудет. Надёжнее!
Я согласно кивнула и вздохнула с облегчением: пожалуй, Кощей был прав в своём решении, а Рагне Стигг ошибался, подозревая его в подготовке заговора тёмных. Всё, о чём думал сейчас повелитель Нави, это благополучие наследника. Вполне нормальное человеческое желание! Правда, он не человек, но всё же сущность, как мне кажется, очень мудрая и совсем не ослеплённая идеей повсеместного зла. В этот миг я вдруг заметила, какая вязкая гнетущая тишина окружает нас. Праздник вокруг будто замер, гости, кто с опаской и недоверием, а кто и с суеверным ужасом, смотрели на повелителя Нави, что в общем-то было вполне понятно.
– На этом позволь откланяться, краса ненаглядная! Пора мне, рассвет скоро! – сказал Кощей, тоже заметив эти взгляды.
– Но ты же не ел ничего, а сказал, что голоден! – виновато заметила я. – Как-то нехорошо получилось!
– Навьи жители духовной пищей насыщаются, – успокоил меня Кощей. – Лучше всего, конечно, радостью, любовью. У вас их тут столько, что через край льётся, так что сыт я теперь надолго и доволен, ибо от злобы и зависти людской у меня уже несварение! Рад бы сказать, что скоро свидимся, да того я ни тебе, никому здесь по понятным причинам не желаю. Гой еси, смертные!
По русскому обычаю, мы обнялись на прощание. Объятия у повелителя Нави были крепкие, как тиски. Мне показалось, что он разжал их с большой неохотой. Затем Кощей, эффектно взмахнув рукой, вспыхнул по контуру силуэта навьим пламенем и исчез как раз тогда, когда из-за горизонта появились первые лучи солнца. Феи, шелестя крыльями, последовали за ним: видно, повелитель Нави собирался расширить гарем, добавив к земноводным ещё и летучих красоток. Вот же неугомонный!
С тех пор в нашей жизни было ещё много чудесных рассветов и закатов. В Запенде воцарился мир и покой, но жить в столице рядом с княжескими хоромами ни мы с Рагне Стиггом, ни Воронесса с Барадымом так и не смогли. Оборотни отправились в свадебное путешествие, и я не стала чинить им препятствий, зная, что они придут мне на помощь по первому зову.
Мы с мужем, оставив управление государством на долю Гориславы и Дубыни, отстроили заново избушку в лесу и наслаждались тихой семейной жизнью и целительной красотой возрождающейся природы. И не было ничего лучше светлых дней и жарких ночей, которые мы делили вдвоём, и не было краше ромашковых лугов, земляничных полян и лесных опушек нашей благословенной земли.
Я только очень переживала из-за подаренной Кощеем рации. Рагне Стигг стал буквально одержим идеей починить её, тратя по нескольку часов каждый день на бесплодные попытки восстановления этого злосчастного прибора, и всякий раз очень нервничал из-за неудачи, а затем начиная всё заново. О его упорстве я знала не понаслышке, но сейчас оно пугало меня до мурашек.
– Зачем ты так мучаешь себя? – спросила я, когда мой муж