Скьёльд коротко кивнул. Выглядел он куда свежее Кора Двейна.
– Я не отниму у вас много времени, досточтимые. Если кратко описать механизм, то вам всем известен так называемый эффект Гонория Хоста, или «эффект пьяницы». Маг, попавший под воздействие сверхконцентрированного луча силы, на время многократно увеличивает свои возможности, однако он почти не способен ими распорядиться, как и пьяница не способен идти прямо или связно разговаривать. А после того, как эффект схлынет, маг лишается и части прежних своих сил. Мой брат и его друзья искали способ обойти эти ограничения… – Маги, стоявшие в передних рядах, загомонили, и Скьёльд улыбнулся. – О да, я знаю, что эта проблема в течение веков волновала умы, так что же? Каждая задача рано или поздно будет решена. Кор и его круг – они нашли основной путь, я лишь подсказал частности как целитель, ибо воздействие на человеческий организм должно быть точно рассчитано – и в области силы, и в области точек ее приложения.
– Мы сразу же провели опыт на добровольце, – подхватил Двейн, – и сразу – ошеломительный успех! И я тотчас же собрал здесь всех вас, ибо время не ждет, а сделать предстоит еще очень и очень многое. Руфус, прошу тебя!
К нему неуверенно шагнул молодой человек – высокий, крепкого сложения, рыжий и веснушчатый; на фибуле его были Весы. Публий его не знал – должно быть, из молодых и не слишком способных магов, из тех, кто полжизни ходит в учениках, а потом полжизни мается в архивариусах или секретарях, изнывая от зависти к более талантливым коллегам.
– Прошу, прошу… Итак, Руфус Авл Септимий, орден Весов, пятая ступень! Бывшая пятая ступень, не так ли?
Рыжий Руфус кивнул. Он выглядел словно человек, только что пробудившийся ото сна.
– Я теперь не знаю, какая я ступень, – сказал он и обезоруживающе улыбнулся. – Боюсь пальцем пошевелить, чтобы не спалить ненароком этот шатер.
– Слова, слова! – закричали в передних рядах. – Одна только болтовня!
– Придется все-таки пошевелить пальцем, Руфус, – серьезно произнес Кор Двейн. – Только прошу тебя, осторожнее.
Руфус кивнул, и улыбка его сделалась еще шире – как у ребенка, получившего долгожданный праздничный пряник. Он бросил взгляд на потолок, на миг задумался (Публий заметил, как напряглись Двейн и его названый брат), а потом прищелкнул пальцами. Стенки шатра и потолок на миг объяло пламя; маги закричали, попадали, заметались, Публия окатило обжигающей волной горячего воздуха и дыма – однако через миг пламя угасло. Исчезло вместе с шатром.
Толпа орденцев умолкла, растерянно глядя по сторонам, поднимая головы к темному, еще не посветлевшему на востоке пасмурному небу, где по тучам лениво переползали розоватые полосы магического сияния.
Успевший заснуть воинский лагерь даже не пробудился.
– Пятая ступень? – растерянно произнес кто-то.
– Трансформа – это трансформа, она обладает определенной стойкостью, – возвысил голос Скьёльд. – Уважаемый Авл Септимий никогда больше не будет соответствовать пятой ступени силы, это обещаю вам я, Скьёльд-целитель! Однако со временем, конечно же, эффект будет слабеть и его придется обновлять.
– «Со временем» – это сколько?..
– И кто сможет пройти трансформу?
– Обряд, как долго длится обряд?
– Амулетов точно хватит на всех? Ну а как без амулетов, сами подумайте!..
Вопросы посыпались со всех сторон – увиденное произвело впечатление. Сам Руфус стоял молча, только слегка шевелил пальцами, будто снова и снова переживая момент волшбы.
– Совершенно закономерные вопросы, коллеги! – гаркнул Двейн, перекрывая голоса магов. – Но есть одно но. У нас мало времени.
Вот сейчас он скажет нечто действительно важное, понял Публий. Вся эта речь, вся эта демонстрация были лишь подготовкой – так торговец, прежде чем назвать завышенную в два-три раза цену, завлекает покупателя самыми невероятными качествами товара.
«Что бы ни случилось, не верь Кору Двейну».
– По всем расчетам, время, необходимое для трансформы, исчисляется месяцами, – сказал Двейн тише, и маги тоже стали умолкать. – От пятнадцати до тридцати месяцев. У нас их нет. У империи их тоже нет.
– Но есть способ ускорить обряд, – спокойно продолжил Скьёльд. – Один-единственный. Другого, по крайней мере, я не знаю.
Маги зашептались, кто – гадая, кто – догадавшись и не в силах поверить, а вот Публий Каэссениус поверил сразу. Для Двейна и Скьёльда, для этих двоих пришельцев из ниоткуда, не существовало правил. Они с легкостью нарушали древние запреты орденов, если это было необходимо – вспомнить хоть Проклятые клинки! То, что любой маг Араллора впитывал чуть ли не с молоком матери, все правила, все установления, все обычаи и традиции, – для них не значило ничего.
– Магия крови, – произнес Двейн в полной тишине.
Публий ожидал взрыва возмущения, криков, обвинений, но маги Орденов молчали. Только перешептывались и переглядывались, ежась на ночном ветру. Тишина сделалась тяжелой, как камень на шее утопающего, тянущий на дно.
«Они уже приняли это, – потрясенно подумал он. – Они готовы на все, готовы поверить этим изворотливым проходимцам, как поверил некогда я… они устали и не в силах искать иные пути, потому принимают предложенное. Но ведь это не единственное решение, мы пока еще не загнаны в угол, не использовали все иные возможности, все идеи, все пути!»
– Прошу слова, – с удивлением услышал Публий свой голос. Кор Двейн с готовностью сделал приглашающий жест, словно только того и ждал.
Отступать было некуда, Публий шагнул вперед. Обвел взглядом лица столпившихся вокруг магов – измученные, злые, полные отчаянья, но не растерявшие решимости. Они действительно готовы были принять любое, даже самое ужасное предложение, если оно дало бы хотя бы надежду на победу.
– Коллеги! – он решил воззвать к общности. – Маги Корвуса! Вспомните, отчего Ордена некогда ввели полный запрет на магию крови! Быть может, достойные Кор Двейн и Скьёльд, поселившиеся в Араллоре недавно, не знают этого… или не ведают смысла, вложенного в этот запрет. Я же напомню.
И Двейн, и Скьёльд даже не сделали попытки перебить его.
– Магия крови, магия истечения жизни – не просто древнее варварское изобретение. Колдуны диких племен издавна пускали кровь жертвенных животных, творя волшбу или гадая, и по сей день поступают так где-нибудь в дебрях Каамен или на Крайнем Юге, поступают невозбранно. Однако маги просвещенные знают, какая опасность таится в этих ритуалах. Магия крови слишком легко дает силу, особенно – через людскую кровь. Неосторожный чародей быстро привыкает и впоследствии старается прибегать именно к этому варварскому способу, избегая всех остальных. Они становятся для него чересчур тяжкими, медленными, неинтересными… Купаться в море крови, в море силы становится смыслом и целью его существования. Вспомните историю Орденов, вспомните Аэносский мятеж и Нонция Живодёра! Поистине,