– Тема эта у нас была, как раз в начале семестра… – ответила Лавиния задумчиво. – И у него неплохо получалось. Ну, как неплохо – для студента четвертого курса. В его пространственный карман можно было убрать пару учебников. Но тут один момент…
– М-м? – Мари, высказавшись, занялась сыром, и говорить могла только неразборчиво.
– Он заинтересовался возможностью привязки кармана не к ауре владельца, а к предмету. Теоретически это возможно, а практически… Надо иметь сплав способностей к пространственной магии, к стихии воздуха и к артефакторике, плюс уметь формулировать заклинания. Вот только обсудить результаты исследований мы не успели. Собирались после сессии, понимаешь?
– Понимаю. Значит, ты считаешь, что он мог успешно создать такой карман, поместить в него свои ценности и привязать к чему-то, что всегда носит с собой?
– Именно так. Меня беспокоит вот что: если наш герцог Медина забрал всё, включая семейный портрет, не означает ли это, что он не собирается возвращаться?
– Да, это важный вопрос. Но мне лично интересно другое…
– Что?
– Если завтра начинается сессия, как ты собираешься отправиться в Севилью? И что буду делать я?
Лавиния подняла брови.
– Прости, сколько тебе нужно принять экзаменов?
– Один. Вот эта самая группа, двадцать два человека. То есть, уже двадцать один. И он назначен на второе января, то есть, через три дня.
– Ну так в чём проблема? Никто не отменял порталы, перейдёшь сюда, примешь экзамен и вернёшься в Севилью.
– Как у тебя всё просто, – обидчиво проговорила Мари. – А у меня после длинных портальных переходов голова кружится и тошнит. И какой тут экзамен?
– Как угодно, – госпожа Редфилд пожала плечами. – Уговаривать я тебя не буду, решай сама. Ты можешь остаться в Лютеции до второго января и присоединиться ко мне после экзамена. Можешь поговорить с ректором и перенести экзамен на конец сессии. Можешь вообще не принимать участия в расследовании, оставайся здесь, в крайнем случае проконсультируешь меня по коммуникатору. Всё в твоих руках!
Глаза мадам Лаво опасно сверкнули.
– Надеюсь, что ты пошутила, – проговорила она медленно, с тягучим южным акцентом. – Когда ты планируешь отправляться?
– Завтра около полудня.
– Вот и славно. Сообщи мне точное время хотя бы за полчаса, встретимся в портальном зале.
⁂
Повторный визит в общежитие ничего не дал: как и предполагала госпожа Редфилд, Аластер Холлинсон и Антонио Морено-Муньос практически ничего не добавили к тому, что рассказали остальные студенты. Вот разве что Антонио, уже прощаясь, вдруг наморщил лоб.
– Знаете, госпожа профессор, что-то такое говорил Лонго о своих родственниках. Что-то… неприятное. Но это было довольно давно, и я никак не могу вспомнить, о ком и о чём шла речь.
– Вспоминайте, – Лавиния пристально посмотрела на него. – Вы сможете отправить мне магвестник? Вот и славно, всё что вспомните вы сами или ваши друзья, всё может пригодиться.
– А вы… вас не будет на экзаменах? – спросил Аластер.
– Нет, Холлинсон, я отправляюсь в Севилью, выяснять, куда они там потеряли целого герцога.
– Госпожа профессор, а вам помощники не нужны?
С трудом она подавила усмешку и ответила максимально серьёзно:
– Пока не знаю. Если понадобятся – сообщу. Но имейте в виду, на ваш век хватит ваших собственных расследований и приключений.
Глава 3
Утро у госпожи Редфилд началось рано и нетрадиционно: вместо разминки и комплекса упражнений она занялась изучением содержимого своего личного пространственного кармана. Там обнаружилось немало неожиданного, давно потерянного или уже ненужного, так что ещё до завтрака вся прислуга в особняке на набережной де ла Бурдоне то и дело вздрагивала, слыша из кабинета хозяйки ругательства вперемешку с удивлёнными возгласами «А это здесь откуда!». Примерно через полчаса дворецкий Бакстон удовлетворённо кивнул и сказал кухарке:
– Начинай печь блинчики, Марта, через десять минут мадам спустится завтракать.
Он ошибся: Лавиния села за стол не через десять минут, а через пятнадцать, но это только потому, что ей пришлось дважды перемыть руки из-за опрокинувшегося пузырька светящейся краски.
Блинчики, точнее – классические «креп Сюзетт»[5] – примирили её с действительностью.
Уже совершенно спокойным голосом Лавиния сказала своей секретарше:
– Марджори, я сегодня отправляюсь на несколько дней в Севилью. На тебе почта и все дела. Кроме того, пожалуйста, разбери в кабинете. Я там слегка… увлеклась.
– Разберу, хорошо. Какие-то материалы могут понадобиться?
– М-м-м… Пожалуй, да. Не будем пренебрегать официальными сведениями. Просмотри газеты Спаньи…
– Центральные?
– И центральные, и королевские, и местные в провинции Уэскар. Начиная с 2121 года и по сей день. Меня интересуют все сведения, сообщения, слухи и сплетни о герцогах Медина, как тринадцатом, так и четырнадцатом, и вообще о семье Сандоваль и Уэскар. Отдельно – что писали о гибели почти всей семьи как раз в двадцать первом году. Выжимку присылай мне вестником, если что-то меня заинтересует, я скажу.
– Понятно, – Марджори совершенно безмятежно нарисовала в блокноте ещё одну закорючку. – Что-то ещё? Изменения политики, резкие колебания курсов?..
– Возможно… – госпожа Редфилд отставила пустую чашку, и Бакстон немедленно наполнил её. – Возможно, ты и права. Внезапная смерть правителя крупной провинции должна была сказаться и на этом. В общем, смотри глазами. Понимаю, что это гора материала…
– Пустое. Я умею работать с источниками, – Марджори встала и улыбнулась Бакстону. – Пожалуй, я зайду на кухню и поблагодарю Марту. Креп Сюзетт сегодня были восхитительны!
Следующим пунктом программы был разговор с ректором, и его Лавиния заранее предвкушала с особым удовольствием. Рабочий день Жоржа де Кайонна начинался в девять, и ей было достоверно известно, что первые пятнадцать, а то и двадцать минут Кайонн посвящает кофе и пирожным. Поэтому в пять минут десятого она набрала на коммуникаторе знакомый номер и увидела на экране недовольное лицо господина ректора.
– Доброе утро, Жорж! – радостно пропела госпожа профессор.
– Угумс…
– И я тоже рада тебя видеть и слышать. Жорж, меня не будет примерно неделю…
Кайонн поперхнулся и какое-то время откашливался и отплёвывался.
– Что-о?! У тебя в плане стоят экзамены у двенадцати групп, как это – тебя не будет?
– Очень просто. Я передавала твоей Жанне список преподавателей и аспирантов, которые будут принимать экзамены, всё расписано по группам. И, насколько я помню, на этом списке стоял твой автограф, разве нет?
– Ты должна контролировать! Ты декан факультета боевой магии, это твоя обязанность!
– Хорошо. Я сегодня забегу к тебе и напишу заявление об уходе с должности, – она ласково улыбнулась. – Представляешь, какая начнётся великолепная грызня?
– Лавиния, я запрещаю! Слышишь? За-пре-ща-ю! Понятно? Все личные дела – после сессии.
– Так это не моё, а твоё личное дело, дорогой мой господин ректор. Это ты потерял герцога, управляющего провинцией в дружественном государстве, не так ли?
– Р-р-р! – ответил ректор.
– Да-да, а я отправляюсь его искать и выручать. То есть, могу, конечно, и не ездить, остаться здесь и… как ты сказал? Контролировать? А ты сообщай министру образования, какой студент у тебя пропал. Представляешь, что сделают с тобой сперва сам Малоннэ, потом министр иностранных дел, а потом его величество?
Кайонн простонал. Взрывной характер министра образования Галлии Огюста Малоннэ был ему хорошо известен.
– Так что, мы договорились? – надавила Лавиния.
– Заявление напиши.
– Лежит у Жанны, – тут она помедлила, но всё же добавила. – Жорж. Если что… звони. Я вернусь.
Не говоря ни слова, Кайонн отключился.
⁂
Севилья встретила гостей ярким солнцем и каким-то совсем уж не декабрьским теплом. Через несколько минут Жак сдался и расстегнул, а потом и стащил с плеч кожаную куртку со множеством карманом, купленную по настоятельной рекомендации мастера делопроизводства, начальника отдела обеспечения Службы магбезопасности, гнома из клана Соколиной горы главного старшины Фалькенкрафта. Опытному глазу Лавинии было видно, что и прочее, что взял с собой Дюпон, было выдано главным старшиной, хотя бы по безразмерной сумке-артефакту. Сумка эта