Тут многое зависело от удачи, и в декабре она Александру все-таки изменила: автомобиль слетел с дороги и врезался в бетонное ограждение. Хорошо еще, что машина оказалась крепкой, дорогой, с отличной системой безопасности. Она сохранила Александру жизнь, и все же травм он получил немало, главной стали переломы обеих ног.
– С того момента и на ближайшие месяцы у бати из персонального транспорта только коляска, – пояснил Гарик. – Потому что сам виноват.
– Он-то виноват, а ты? С тобой это как связано?
– Напрямую – никак. Но кое-кто в нашей семье решил, что батя нуждается в сиделке, а я отлично подхожу на роль. Мне сказали приехать и держать умирающего за руку, роняя скупые слезы на его ночнушку. Однако у меня не было слез, а у него – ночнушки, и разговор завершился дружеским «иди на хрен».
Гарик до сих пор был уверен, что поступил правильно. Тут ведь нужно учитывать не какую-то нейтральную мораль, а их с отцом отношения, и своим отсутствием Гарик сделал для здоровья Дембровского-старшего куда больше, чем играми в сиделку. По крайней мере, для здоровья душевного.
– Ну и что с того? – изумилась Вера. – За что тут мстить? За то, что ты не предоставил помощь, которая на самом деле была не нужна?
– За то, что не послушался. Кое у кого пунктик на контроле.
– Гарик, это несерьезно.
– Не знаю… У меня как-то не было настроения для заливистого хохота. Но вообще, одно с другим сходится.
– Что у тебя с чем сходится?
– Я ведь не просто так оказался… там, – поморщился Гарик. – В том долбанном баре. Мы хотели обсудить именно это, была встреча…
– Кто-нибудь кроме тебя на эту встречу пришел?
– Нет. Тогда я решил, что в этом и заключается пакость: заставить меня прийти просто так. Детский сад, но терпимо. А потом меня накрыло…
– И туда прибыла полиция, – напомнила Вера. – Которой, как уже выяснил Коля, кто-то анонимно сообщил о «буйном наркомане».
– Да уж, анонимно… Но все это укладывается в мою теорию о мести.
– Это серьезный удар по твоей репутации, дорогой, не говоря уже о твоем здоровье. Даже если ты прав и единственной причиной была месть, это недопустимо. Поэтому необходимо наказание…
– Нет, – прервал Гарик. – Очень извиняюсь, что перебиваю, а за остальное не извиняюсь. Да, было паршиво. Но она считала, что права. Плюс, своего она не добилась и теперь отцепится.
– Ты в этом так уверен?
– Угу. Она изначально дороговато заплатила за такой сценарий, да и ее контакт в полиции наверняка ей какой-нибудь штраф прописал, чтобы не баловалась. Мы квиты! А если я сейчас заговорю про суд и наказание, она воспримет это как объявление войны. Поскольку этой дуре делать больше нечего, в войну она как раз может вписаться, это вполне подходит под ее определение слова «весело». А я ей подыгрывать не собираюсь.
– Я не буду заострять внимание на том, что ты не прав, – мягко произнесла Вера. – Мы даже проигнорируем то, что Коля тоже так считает. Ты мне лучше скажи… сам ты уверен, что все обстоит именно так?
– Ни секунды сомнений! – бодро соврал Гарик. – Знаете, что мне действительно нужно? Новое дело!
– Гарик… Ну куда ты лезешь?
– В бой. Я в порядке, честное слово, и готов и дальше жить и страдать на пользу общества. Ну как, есть что путное? А оно ведь есть, я знаю!
Вера лишь укоризненно покачала головой. Спорить и дальше она не собиралась – как не собиралась передавать ему материалы, хотя доступ к заданиям у нее был. Она, скорее всего, расскажет о его просьбе Форсову, ну а уже Форсов авторитетно пошлет его подальше.
Дожидаться этого момента Гарик не собирался. Когда Вера покинула комнату, он достал свой смартфон и подключился к общему диску. Доступ был не открытый, но это для посторонних. Сам Гарик давно уже уговорил Юдзи обеспечить ему подключение – и теперь в очередной раз порадовался своей предусмотрительности.
Ему это было действительно нужно, причем что-нибудь посложнее. То, что будет важнее случившегося с ним… и всего, что еще может случиться.
Дело он все-таки подобрал, причем быстро. А как только появилась цель, нашлись и средства ее достижения: Гарик собрался, отыскал свою одежду, уже выстиранную и выглаженную Верой, и покинул дом, причем через окно – не столько из необходимости, сколько чтобы потренироваться.
Сам он был уверен, что новое задание – это способ реабилитации, значит, все в порядке. Форсов, естественно, будет недоволен, но вряд ли отстранит его от работы – Матвей и Таиса пока в отъезде, а дело важное.
Он не сомневался, что в ближайшие дни это расследование станет центром его внимания, а когда оно закончится, недавние события забудутся сами собой. По крайней мере, такой был план. Но, добравшись до дома, Гарик обнаружил нечто неожиданное.
На коврике перед его квартирой лежал букет цветов – из тех, что доставляют курьеры. Тут, скорее всего, тоже курьер доставил, пробрался в подъезд вместе с какой-нибудь тихоходной старушкой, долго барабанил в дверь, предсказуемо не получил ответа, стал созваниваться с заказчиком. Ну а заказчик милостиво позволил ему оставить веник на коврике, зная, что на это счастье никто не позарится и сообщение Гарик получит.
Четыре кроваво-красные розы, уже подвявшие, и записка при них.
«Хорошо посидели. Скоро нужно повторить».
⁂
В последнее время многовато навалилось. Матвей не собирался жаловаться, споры с судьбой еще никому не помогали. Просто отмечал произошедшее как факт – и анализировал свою реакцию на него, искал ошибки… к сожалению, находил.
Первое – Гарик. Получилось слишком эмоционально, а потому глупо, причем на грани жестокости. Узнав о том, что случилось, Матвей рассматривал только один вариант развития событий. Он теперь и сам не брался сказать, почему… Может потому, что он, как и Форсов, замечал моменты, когда Гарик уже подходил к краю – таких за прошедшие годы было немало. А может, это связано с тем, что никому не было нужно подставлять его. По крайней мере, Матвей о возможных причинах не знал… И это тоже ошибка: верить, будто ему известно все. Да сам Гарик мог не знать, что у кого-то есть причина начать за ним охоту!
Матвей не собирался делать вид, будто