– Вот и прекрасно, моя радость… Если сделаешь так, как я велю, тогда все обойдется. А теперь вперед, – подтолкнул он ее к выходу.
Раздался негромкий стук в дверь. Хася подошла к порогу и умоляюще посмотрела на стоявшего рядом Хрипунова. Тот молча поднял руку с пистолетом: «Помни!» Подрагивающими пальцами женщина не без труда отодвинула засов и отступила в глубину комнаты. Утренний сумрак укрыл ее взволнованное лицо. Дверь приоткрылась.
– Заставляешь ждать меня, красавица, – вошел в прихожую хозяин дома Моисей Заславский. – Похоже, что ты сегодня не в настроении. А у меня вот для тебя новость хорошая есть. Сегодня пойдем покупать тебе новое платье. Повысили меня. С завтрашнего дня буду работать мастером, а это уже совсем другая зарплата. А еще и премии!
Хозяин пребывал в радушном настроении – продолжал шутить с женой, не обратив внимание на то, что его слова остались без ответа. Заславский не увидел, как ему за спину зашел Дворников, какое-то мгновение он медлил, а потом ударил его чем-то тяжелым по затылку. Моисей Заславский даже не понял, что произошло, не почувствовал боли, просто тело его разом отяжелело, ноги вдруг подкосились, и он, потеряв сознание, грохнулся на дощатый пол.
– А-а-а-а!!! – вырвался из груди Хаси крик ужаса. – За что же вы его, нелюди?! – закрыла она лицо руками.
– Заткнись, тварь!!! – выкрикнул Хрипунов.
– Убили!!! Звери вы!!! – глядя на распластанное на полу тело мужа, заголосила женщина. – Он даже мухи не обидит!
Опустившись на колени на растекающееся пятно крови, Хася стала обнимать бесчувственное тело мужа.
Хрипунов шагнул к женщине и с размаху ударил ее рукояткой вальтера в висок, опрокинув навзничь.
– Все… Отголосилась. Предупреждал же ее, не разводи мне тут болото… Сбросьте их в подпол! – распорядился Василий, поспешно рассовывая золото по карманам.
– Ну что, взяли, – сказал Петешев, подхватив за руки Моисея Заславского. – Здоровущий мужик! Нам бы пришлось с ним повозиться, если бы ты его по темечку не приголубил.
Дворников молча ухватился за ноги Моисея. Подтянули Заславского к открытой черной пасти подпола. Вдруг дверь в соседней комнате приоткрылась, слегка скрипнув, и взгляды присутствующих сошлись на мальчике лет четырех с черными как угольки глазенками. Увидев, как Петр Петешев ногами сталкивает в подвал тело отца, мальчик громко заплакал:
– Папа…
– Ну, чего стоишь? – прикрикнул Хрипунов на застывшего Петра Петешева. – Мальчишку прибей! Щенок всех нас выдаст!
Петешев вытащил из голенища сапога складную финку, подошел к мальчику, продолжавшему безутешно плакать, и, ухватив его за шею, принялся наносить ему удары. Опомнился только тогда, когда почувствовал, как по пальцам теплой струйкой полилась кровь.
– А одного раза недостаточно, что ли, было? – спросил Хрипунов у застывшего Петешева. – Ты его совсем раскромсал.
– Чтобы уж наверняка, – стал оправдываться Петешев.
– Чего застыл, как статуя? А теперь бабу и ребенка тоже в подпол.
Большак безучастно наблюдал за тем, как сначала ребенок, а потом Заславская с громким стуком проваливаются в стылую пасть подпола. Развязал кисет с махоркой, чтобы закурить, но раздумал – не самое подходящее время, чтобы табачком баловаться. Затянув накрепко горловину кисета, сунул его в карман и посмотрел на Дворникова:
– А ты, Иван, молодец, не забуксовал! Не ожидал я от тебя… такого подвига! Кровь пришлось пустить.
– Даже сам не пойму, как оно получилось. Как-то само сработало, – глухо произнес Иван Дворников.
– Ясное дело… Разведка! Все хорошо прошло! Теперь уходим. Быстро! Здесь нам больше делать нечего.
Вышли в пустынный двор, освещенный безоблачным солнцем. Незамеченными пролезли через лаз и вышли к оврагу, заросшему густым орешником. За лицо неприятно хватала липкая паутина. Преодолев крутые глинистые склоны, они вышли на соседнюю улицу, откуда направились к Петешеву.
Большую часть золота Василий оставил себе.
– Вот это золотишко я себе забираю… Без обид? – испытующе глянул он на подельников. Не дождавшись возражений, довольно заключил: – Вот и отлично! А теперь по хатам! Отсыпаться!
* * *
– Это все твое.
Василий извлек из внутреннего кармана плаща холщовый мешочек и с торжествующим видом высыпал из него на кухонный стол золотые ювелирные изделия. На лице жены не обнаружил того пугающего выражения ужаса, каковое проявлялось первоначально. «Присмирела, моя голубка, значит, понравился подарок», – с удовлетворением подумал он.
– Откуда ты все это взял?
– Это уже неважно. – Взяв со стола серьги, Василий повертел их в руках. Бриллиантовые грани, ловя свет, сверкали. – Такой вещицы во всей Казани днем с огнем не сыщешь! Только сразу на себя не цепляй… Пусть сначала все в городе уляжется, а уже потом носи! Остальное рыжье отнесешь матери, пусть продаст по знакомым. – Он сунул руку в карман и вытащил несколько золотых монет. – Да, – удовлетворенно протянул он, – с такими деньгами можно жить. Может, мне свою охрану на фабрике забросить? – посмотрел он на жену, ожидая ответа.
Надежда лишь неопределенно повела плечом, глаза ее говорили: «Ты – муж, сам и решай!»
– Пожалуй, не стоит торопиться, – отрицательно покачал он головой после некоторого раздумья, – мусора тогда начнут присматриваться… А так работа у меня не пыльная: ходишь по территории с наганом, страх на всех нагоняешь! – Приобняв жену за плечи, добавил: – О жинке своей думаешь, о том, какая она ласковая и верная…
Глава 11
Ноги в руки и валяй
На следующий день у Хрипунова была смена. На службу он явился как ни в чем не бывало – держался бодро, настроение было приподнятым. Встретив у проходной двух знакомых девушек, пожелал им богатых и красивых женихов. Напутствие понравилось обеим, и они, дружно рассмеявшись, поблагодарили. А у пристроя, где размещалась охрана, он повстречал начальника отдела кадров Васильеву. Выглядела женщина удрученно.
– Марья Николаевна, чего мимо-то проходишь? – поинтересовался Хрипунов. – Или обиделась на что-то?
Подняв голову, женщина растерянно поздоровалась:
– Здравствуй, Вася…
– Ты уж извини меня, что не сумел зайти, занят был, забегу в следующий раз.
Женщина лишь отмахнулась.
– Настроения у меня никакого нет. Не до того мне сейчас.
– А что случилось, может, моя помощь нужна? Чем смогу, тем и помогу.
– Да разве тут поможешь? – горестно вздохнула женщина. – Помнишь, два дня назад я тебе о Заславских рассказывала?
– Помню, и что?
– Четырехлетнего Иланьчика, сынишку их, и Моисея Заславского какие-то нелюди убили!
– Да что ты такое говоришь? – подивился Хрипунов.
– А жена его, Хася, в пятой горбольнице в реанимации сейчас лежит без сознания… Череп у нее проломлен. Хирурги говорят, что помрет. День-другой ей остался…
– Вот горе-то какое, – посочувствовал Хрипунов.
– Два дня сама не своя…
– И кто же совершил это злодейство? Известно?
Безнадежно отмахнувшись, Марья Николаевна