Взрывы и последующие вопли раненых показали, что мои гостинцы легли правильно. Дверь тут же захлопнулась и наступила напряжённая тишина. Даже сирена вырубилась. Это хорошо: её мерзкий противный звук очень неприятно давил на уши.
Воспользовавшись паузой, попытался мысленно связаться с Чахом, но он не ответил. Значит, ещё занят. Зато, заставив вздрогнуть от неожиданности, ожил какой-то скрытый громкоговоритель.
— Челашвеки! — прошепелявил с жутким акцентом голос из него. — Противляся бесполешна! Ходить отсюда нету! Говолить хоцу мирна!
Судя по всему, призывают к переговорам с последующей сдачей. Ну-ну! Самому, сложив лапки, идти в сторону гоблинских котлов в столовой не собираюсь. И других наших не дам на съедение. Но время потянуть стоит.
— Говорить? Давай говорить! — ору в никуда, надеясь, что меня услышат.
— Цё хоцесь?
— Чего хочу?
— Да.
— Записывай! У меня список небольшой, но важный! Не выполнишь — яйцо взорву! Мне уже терять нечего!
— Ты шо-то теляль?
— Совесть и чувство самосохранения.
— Вазьное это?
— Очень важное, но я их сам найду! — продолжал я глумиться над горе-переводчиком, абсолютно не понимающего людские идиомы и тонкий армейский юмор. — Условия записываешь?
— Да.
— Два ящика мороженого!
— Кого молозить?
— Коровьи сливки, яйца и сахар.
— Не знать. Спласить хоцу командилу.
— Потом у командира всё сразу спросишь! Сейчас просто записывай!
Ну и начал выдумывать. Мне, в принципе, абсолютно по барабану на все свои хотелки, но сейчас главное, чтобы их было как можно больше. И чем запутаннее они, тем лучше. Правда, смышлёный переводчик не стал, к моему великому сожалению, просить пояснения по каждому пункту, а реально начал тупо записывать. Тоже вариант. Пока свяжется с начальством, пока они там разберутся всем своим зелёным генералитетом в моём бреду, пока найдут варианты для торговли, времени пройдёт дохренища. А сейчас именно оно меня интересует.
Пункте на сороковом я выдохся и замолчал. Видя, что поток требований террориста Горюнова иссяк, переводчик оживился, коротко сказав:
— Зди.
— Подожду, мне не жалко. Я вообще-то очень терпеливый, если не стою в очереди в сортир.
За время получасовой паузы, взятой на совещание, несколько раз связывался с Чахом, но опять безрезультатно. Его молчание начинает напрягать. Тут либо подстава какая-то, либо что-то у него идёт не так.
— Синий класка делать и уши уклашать истнымому налоду незя, — вдруг снова ожил динамик, через который переводчик явно зачитывал послание. — Стальное мозно. Сто толстих самок езай к вам час.
Я прямо офонарел от такого! Почти весь мой список одобрен. Даже гарем из жирных гоблинок! Во как харкам нужны эти проклятущие яйца! Даже своих девок не пожалели отдать людям!
— Хорошо! — прокричал я в ответ. — Не хотите быть красивыми — не перекрашивайтесь в синий и уши свои не трогайте. Но самок поторопите! Целый час ждать я не могу. И учтите! Каждую буду лично проверять! Хоть одну худую увижу — взорву яйцо!
— Засем тебе самки?
— Жрать, конечно. Из жирных навар хороший.
Судя по звукам в динамике, от моих слов переводчика стошнило. Так тебе, тварь, и надо! Или думал, что только человечиной баловаться можно? Ничего! Если выберусь из этой долбанной Реальности, то обязательно подкину Старшему следователю Комову парочку задумок для идеологических диверсий. Мол, люди научились готовить гоблинов, но самые вкусные из них те, кто попробовал человеческого мяса. От людоедства, естественно, такое не отучит, но аппетит зелёным подпортит.
Больше со мной никто не общался. Видимо, большого желания нет, поэтому тупо ждём гоблинских «эскортниц». Пойти бы посмотреть, как там у наумба дела, но от дверей лучше не отходить. Харкам хватит ума, заговорив мне зубы, устроить штурм. Лучше сразу у входа ушастый спецназ встретить, чем потом играть с ними в «кошки-мышки» по всей пещере.
Да и в спину шмальнуть легко могут. У меня, конечно, есть защитный Пояс Хаоса. Только истощать его сейчас не хочется. Нам ещё с боем к дирижаблю прорываться. И уверен, что основная нагрузка в этом нелёгком деле ляжет на хрупкие плечи старшины Горюнова. Чёртов Чах! Так не вовремя выключил из операции Веру и Галину! Да и неизвестно, в каком состоянии проснутся ромалы…
— Я всё… — тут же обозначился наумб, словно услышав мои мысли о себе. — Возвращайся.
Долго упрашивать меня не пришлось: через несколько минут я снова оказался в помещении с живыми яйцами. Приятно видеть, что все наши в сознании. Обратил внимание на два яйца — в них аккуратные дыры. Помню, при вылуплении Чаха тоже были похожие. И раз все до сих пор живы, раз ни одна живая бомба не рванула, значит, перенос зародышей прошёл по плану.
— Девчонки, вы как? — сразу поинтересовался самочувствием подруг.
— Физически в норме, — ответила Ведьма. — А вот всё остальное…
— И всё остальное в норме, — перебил её Чах. — Просто злые на меня. Но я реально потом всё популярно объясню, так что ещё благодарить меня будут и до конца своей жизни бесплатно поить.
— До конца ТВОЕЙ жизни, — сквозь зубы процедила Верочка. — Очень и очень короткой жизни!
— Я ж говорю, что всё как обычно, — улыбнулся наумб, даже не попытавшись отреагировать на угрозу. — Настрой боевой, сознание не путаное, жажда крови внушает оптимизм.
— Мне пока ничего не внушает твоего оптимизма, — возразил я. — Как прорываться обратно будем? Уверен, что сейчас нас обкладывает не только охрана базы, но и дополнительные войска стягиваются.
— До дирижабля перемещу всех.
— Ты же говорил, что яйцо нельзя? Что взорваться от Пояса Хаоса может?
— Соврал, Данила, — невозмутимо пояснил Чах. — Но вот через защитный барьер базы его реально перемещать опасно, поэтому и нужно обыкновенное транспортное средство. Потом не забывай, что придётся покрыть большое расстояние до границы. Тоже переместить могу, но сил потрачу много. А они мне пригодятся для прикрытия вас от ментального взрыва. Честно говоря, в этом плане и так на большой риск иду, но других вариантов нет.
— Гнида летающая права: без бомбы не обойтись, и рисковать придётся, — кивнула Ведьма. — Сейчас бессмысленно соваться к южному флангу фронта и ждать спасательной экспедиции. По всей видимости, император нас списал со счетов.