Едва показалась его фигура, как Цин Чжуй тут же кинулась к нему с объятьями:
– Учитель! Тут раненый волчонок, мне нужно отнести его в дом и нанести лекарство, но там гроза. Я боюсь.
Мужчина с улыбкой потрепал ее по волосам:
– Раз так, то пусть гроза прекратится.
С его словами внезапно поднялся ветер и устремился к небесам – в мгновение ока атмосфера вокруг переменилась. Пусть пасмурные тучи никуда не делись, однако тяжелое ощущение влаги полностью исчезло. Бай Гуй удивилась: хоть она не особо много знала о небожителях, однако понимала, что горному божеству не полагалось распоряжаться ветром и дождем.
– Учитель…
Жунси отмахнулся:
– Я знаю, о чем ты беспокоишься, но на горе Лофушань у меня собственные порядки. – А затем он улыбнулся Цин Чжуй: – Вот и нет грозы, можем возвращаться?
– Учитель так силен! – с сияющим взглядом ответила та.
Однако Бай Гуй лишь нахмурилась:
– Нельзя ее так баловать!
Мужчина улыбнулся:
– У меня всего лишь две ученицы. Само собой, я должен хорошенько вас баловать. Разве не так? – спросил он младшую и, естественно, получил в ответ решительное согласие.
Наблюдая за учителем впереди, ведущим за собой держащую в руках волчонка Цин Чжуй, Бай Гуй сжала кулаки, а потом бессильно разжала.
Жунси защищал ее, когда она совершала ошибки, не потому что это была она, а потому что она являлась его последовательницей, ученицей, которую он принял из жалости. Мужчина оберегал ее лишь потому, что любил защищать своих учеников – то, что принадлежало ему…
Горный бог все отчетливее давал ей это понять с тех пор, как привел Цин Чжуй. Для него она была особенной лишь потому, что когда-то он принял ее в ученики. И не было иных чувств.
Но разве она могла требовать иного? Это уже было величайшей милостью, данной небесами.
Бай Гуй ступала слишком медленно и под покровом ночи не заметила, что Жунси впереди остановился.
Цин Чжуй подняла на него голову:
– Учитель? – Однако, увидев, что тот смотрит назад, тоже посмотрела в ту сторону. – Хотите подождать сестрицу?
Помолчав мгновение, Жунси возобновил шаг:
– Нет, нет.
Цин Чжуй удивилась. Она вновь увидела, как на его лице появилось то выражение, которое она не понимала. Девочка видела его прежде, когда они путешествовали вместе, всякий раз, когда речь заходила о сестрице. Немного сердечной боли, немного бессилия и еще больше тех непонятных чувств собрались в горьковатую улыбку в уголках его рта.
Глава 9
Волк, которого подобрала Цин Чжуй, бесследно исчез, как только поправился, и даже не попрощался. Девочка так рассердилась, что обозвала того неблагодарным, и ни Бай Гуй, ни Жунси в молчаливой солидарности не сказали ей, что на самом деле спасла она оборотня, так еще и очень сильного. Просто эта нечисть не имела плохих намерений, поэтому ему и помогли. Бай Гуй и Жунси лишь желали для Цин Чжуй больше благих деяний: как-никак ей еще предстояла долгая дорога в поиске бессмертия.
Однако чего Бай Гуй с Жунси не ожидали, так это того, что с тех пор Цин Чжуй начала из года в год все чаще спускаться с горы, и характер ее тоже с каждым годом становился все спокойнее.
Так продолжалось пять лет, пока в очередной летний день Жунси не отправился принять участие во встрече горных божеств. На улице успело стемнеть, но он все не возвращался. Бай Гуй спокойно сидела в доме, практикуя совершенствование, как вдруг почувствовала в комнате вспыхнувшую вредоносную ци. Испугавшись, она толкнула дверь, вышла и тут же услышала крик Цин Чжуй:
– Е Цинъань! Что ты творишь?!
Бай Гуй вскинула голову: Цин Чжуй держал в воздухе парень в черном одеянии. Девушка мгновенно обнажила меч и верхом на облаке понеслась к младшей. Цин Чжуй, дергаясь в руках парня, посмотрела назад и пришла в ужас:
– Сестрица, не надо… – не успела она договорить, как парень резко обернулся и, взмахнув рукавом, отправил прямо в Бай Гуй волну яростной вредоносной ци.
Девушка вскинула меч, чтобы заслониться, но совсем не предвидела, что сила незнакомца окажется настолько свирепа. Она обрушилась на холодный клинок Бай Гуй подобно тяжелому молоту. Меч отозвался звоном и сломался, и волна силы ударила прямо в грудь.
Бай Гуй ощутила лишь, как сердце сдавило болью, точно от разорвавшейся грудной клетки. Сил на облако под ногами не осталось, и девушка полетела вниз, слушая свистящий ветер и яростную ругань Цин Чжуй.
Однако мгновение спустя все ощущения отступили куда-то далеко, и мир словно погрузился в абсолютную тьму.
«Учитель…»
Прежде чем лишиться сознания, Бай Гуй вдруг подумала о том, какой вид примет его лицо… если она умрет. Неожиданно у нее возникло жестокое желание причинить его сердцу боль…
– Е Цинъань! – гневно воскликнула Цин Чжуй. Энергия собралась в острый клинок в ее ладони, который ринулся прямо к его сердцу. Парень не стал мешать и наблюдал, как холодное лезвие остановилось у его груди. Цин Чжуй стиснула зубы: – Отнеси меня к ней.
– Вообще-то, я ей помог. – Он смотрел на остановившуюся руку девушки с чуть радостно приподнятыми уголками губ, но голос все же прозвучал холодно. – Она не умрет. Твой учитель наверняка что-нибудь придумает.
Цин Чжуй удивленно застыла:
– Откуда ты знаешь про учителя и сестрицу?..
– С одного взгляда все ясно, – отмахнулся Цинъань.
Бай Гуй не знала, где находится, – со всех сторон ее окружала тьма. Она лишь понимала, что ей нельзя было останавливать бег, словно кто-то гнался за ней. Под луной опавших цветов, топча мокрую землю, девушка продолжала мчаться вперед. Сердце и легкие, казалось, вот-вот взорвутся, она чувствовала отчаяние и беспомощность.
– Ну же, я защищу тебя, – будто издалека донесся голос.
Бай Гуй подняла голову и в тени дерева под луной увидела мужчину в белом одеянии, с улыбкой протянувшего к ней руку.
«Учитель…»
От этого слова в ее глазах почти появились слезы. Он был тем, кто спас ее от множества бед, кто защищал. Тем, кого она уважала, боготворила, любила, к кому тянулась сердцем, и тем, кого никогда не могла коснуться и осквернить.
– Учитель… Учитель…
– Я здесь.
В ее ушах раздался ясный голос, Бай Гуй резко открыла глаза. Прежде чем она успела разглядеть человека перед ней, боль в середине груди заставила свернуться калачиком, и, какой бы сильной она ни была, на этот раз девушка не смогла сдержать стон.
– Бай Гуй, Бай Гуй, нельзя полагаться на удачу. – Кто-то сжимал ее руку и вновь и вновь