Ара умела ждать. Вот и сейчас – она припала к земле, слилась с ней, терпеливо следя за незнакомкой и готовя (как и обычно при таких делах) излюбленное свое начало схватки: прыжок с отводом глаз и удар когтями, разом и видимыми, и невидимыми.
Атака эта отправила во тьму немало злобных колдунов, шаманов-лиходеев, лесных чудищ, любителей закусить человечиной.
Незнакомка с косой медленно, с явным трудом опустилась на одно колено, не выпуская древко своего оружия, низко склонила голову.
Это никак не походило на готовность к бою, совсем наоборот.
Ара заколебалась. Что здесь делает эта странная особа? В месте, которое, как полагала дщерь Великой Рыси, известно только ей?
«Я знаю, ты здесь, – раздалось в сознании. – Ты искусна и сильна, я не вижу тебя, просто чувствую присутствие. Погоди, нам нечего делить… если ты здесь для того же, что и я».
Ара не отвечала. Ловушки умеют ставить многие, и облик этих ловушек тоже разнится.
«Его звали Витар. Витар Лаэда. Я… я знала его. Что, не веришь? Смотри, я бросаю оружие…»
Голос в голове Ары полнила безмерная усталость и столь же безмерная скорбь.
И точно – черная коса упала в траву.
Светловолосая обернулась, окинула взглядом окрестности, так и не заметив сжавшейся рыси.
«Послушай меня… тогда, может, поймешь, что мы не враги…»
Слова светловолосой звучали понятно, но Ара знала – это мыслеречь, высокое искусство общения наделенных силой. Перед ней была чародейка; и в то же время чародейка эта признавала Ару равной.
«Я… пришла сюда по следу Витара. Я… хотела найти его… живым. Мне казалось… мне чудилось… что я ему небезразлична».
«Как же, – подумала Ара. – Если кто ему и был небезразличен, так это его жена, его дриада. Уж в этом мы, рыси, не ошибаемся».
Она сбросила обличье боевой кошки. Выпрямилась во весь рост. Шагнула к светловолосой. Та, не поднимаясь с колена, глянула ей в лицо, как-то робко и несмело улыбнулась.
– Ара Ясадоттир Илвес-Мор, из Белозвездья, – сказала вслух оборотница.
Беловолосая девушка, совсем еще молодая и, наверное, некогда очень красивая, а сейчас – истощенная и измученная до последней крайности, с жутким шрамом на лице, – сдержанно кивнула.
– Ита Ормдаль, баронесса Ормдаль. Бывшая баронесса.
В Белозвездье отродясь не водилось никаких баронов, но Ара достаточно долго сражалась в отрядах Долины Магов, чтобы понять.
– Витар пытался мне помочь, пытался меня спасти. Тогда я не понимала, кто он… и откуда.
Ара знала.
– И когда я очутилась… вне пределов своего родного мира, поняла, что идти мне некуда. Единственной ниточкой оказался он, Витар Лаэда. Оставшегося во мне хватило, чтобы отыскать след, но я пришла только… к могиле. И этот кипарис…
– Это его дриада. Его жена, – слова дались Аре с трудом.
Ита вздрогнула, но тотчас взяла себя в руки.
– Тогда ты меня поймешь, Ара Ясадоттир. В глубине твоего сердца ты уже понимаешь.
Да. Ара понимала.
– Я прошу прощения. – Ита тяжело вздохнула, вновь поклонившись величественному дереву. – У меня были и власть, и богатство, и могущество, однако он оставался верен тебе. Верен тебе до конца, не изменял и не изменил…
Кипарис слегка качнул ветвями, хотя царило полное безветрие.
– Я склоняюсь перед силой твоей любви, – голос Иты дрогнул. – И клянусь, что мы принесем тебе голову его убийцы.
– Мы? – изумилась Ара.
– Конечно мы, – не поворачивая головы, бросила Ита. – Ты ведь здесь для того же, Ара Ясадоттир. Ты не уходишь, хотя я чувствую: твои дом и дорога далеки от этих мест.
Да, уйти отсюда, не довершив мести, невозможно для истинной дщери Великой Рыси. Ита Ормдаль абсолютно права.
Не тратя лишних слов, Ара шагнула к светловолосой баронессе и молча протянула руку.
Две тени бесшумно крались сквозь ночь. Ара гордилась своими рысьими глазами, что видели в полной темноте, однако Ита ей ни в чем не уступала.
Путь их лежал к развалинам замка Повелителя. По дороге дочь Рыси рассказывала Ите обо всем, случившемся здесь; прошлого соратницы по молчаливому уговору не касались.
Ара молча, без слов, одной мыслеречью, показывала Ите, как пела дриада свою песнь смерти, как сокрушила стены вражьей твердыни, как лишила Повелителя большей части его злой силы, но даже дриада, отдав все, не смогла окончательно его уничтожить. И она, Ара, не смогла тоже.
– Ты сильна, – заметила Ита. – Очень сильна. Значит, Повелитель этот и в самом деле не лыком шит. Эх, мне бы хоть толику прежнего…
– Прежнего нет, – сурово отрезала Ара. – Драться можно только тем, что есть.
– Ты права, – вздохнула бывшая баронесса. – Прошлое прошло. И хорошо, что осталось хотя бы то, что осталось. Значит, это здесь?..
Развалины замка угрюмо чернели среди раскинувшихся вокруг зеленых лугов, светлых рощ и перелесков – предсмертная магия дриады излечила все вокруг, кроме лишь руин самой твердыни.
Твердыни!.. Ара заметила, как дрогнуло лицо ее новоявленной спутницы, стоило Рыси назвать так останки вражьей крепости.
– Это не Твердыня. Это так, насмешка одна. Ну, идем, Ара. Сможешь его из этого лабиринта выманить? А уж я его тут встречу. – Ита Ормдаль проделала сложную секущую фигуру своей жуткой черной косой.
План был неплох. Повелитель сегодня уж больно целенаправленно копался в руинах; Ара подозревала, что он пытается восстановить свой жертвенный алтарь. Получится это у него, не получится – неважно, они здесь не потому.
Миг – и на мягкой траве уже стоит большая зеленоглазая рысь.
– Ого! – оценила Ита. – И с такой силищей заломать Повелителя так и не удалось?.. Видно, будет у нас не легкий бой, а тяжелая битва!.. – Но по виду ее никак нельзя было сказать, что ее это хоть сколько-то бы огорчило.
Рысь бесшумно скользнула в хаос черных изломанных камней. Повинуясь магии дриады, корни подрыли фундаменты, обрушили стены и перекрытия, разорвали черный алтарный камень; но все-таки до конца не покончили со злом. Повелитель возился, словно жук-навозник, по крупице собирая уцелевшее, подгоняя кусок к куску, обломок к обломку, скрепляя кровью тех бедных бессловесных созданий, что угодили ему в лапы…
Ара помнила их схватку на улице города, когда ей казалось: врагу не уйти. Но тот оказался куда хитрее, не принял боя, бежал – да так быстро, что даже дочь Рыси не смогла за ним угнаться. Ну ничего, она не повторит той ошибки.
Повелителя она учуяла тотчас. Ну да, конечно – все еще возится подле расколотого алтаря, на крови