Леонида обуревали сомнения — не рано ли подписываться на всё это? Стоит ли ему, простому гражданину, включаться в мировые проблемы? Но он кивнул.
— Думаю, да. Я готов.
Внешняя Монголия (Внешний сектор) — полу-официальное название сектора малоисследованных и непригодных для жизни звёздных систем к западу, югу от Сектора Наднебесной и к югу от Московского Сектора, и разряжённого пространства к югу от рукава Ориона. Назван в честь (…) Населена китайцами, индусами, московцами, вьетнамцами, потомками европейских народностей из Центрального Порубежья. На юге простирается на Восток до Порубежья и частично дальше, смыкаясь с неосвоенными местностями к югу от Дальнего Востока. Официальной армии не имеет, процветает пиратство, на территории, смежной с СМТП находятся около сорока [источник?] враждующих друг с другом группировок, использующих угнанные и списанные корабли (около 50000 крупных, крейсеры-фрегаты, и до десяти миллионов мелких). Крупнейшее из возможных образований — Золотая орда. Примерное число терраформированных планетарных тел (2600 г): 30 (распространено «дикарское терраформирование» и кочевой образ жизни), звёздных систем — от 150 до 400 тысяч, население: 4–7 млд. чел (2600 г.). в т.ч. купольников на мёртвых планетарных телах — 500–700 (0,5 млд). Крупнейшие планеты: Улан-Батор (0,3 млд чел), Ховд (0,1 млд), Нью-Ямайка (0,1 млд), Туве (0,08 млд), Нью-Аляска (0,05 млд).
(по материалам Галактопедии)
Весна. План
Голос роботётки в ушах разбудил Семёна, когда ему снилось, как он пьёт холодное, вкусное пиво в компании полуголых медсестёр.
— Обнаружен захват! Обнаружен захват!
— А? Чёрт! — Дина убрала руку Семёна со своей груди, протёрла запотевший иллюминатор. — Шлем, перчатки! Надевай, срочно! Побежали!
Крик подействовал отрезвляюще. Она открыла капсулу буквально через секунду после того, как в шлеме пискнул сигнал проверки герметичности. Кое-как разогнув затёкшие ноги, Семён извернулся и вылез из люка. Снасти, ранее лежавшие по центру грота, теперь болтались на высоте в полтора метра, натянутые, словно струна. Конец карабина был зацеплен за наружный поручень капсулы.
Вверху, в пяти метрах над выходом из грота, болталась молодая востроскруча. Резко, болезненно кренясь из стороны в сторону, она летала, пыталась освободиться от магнитного карабина, обхватившего твёрдый свет. Штуку, похожую на антенну, сущность наполовину проглотила. Дина схватила за конец, влезла в ремни, за руку притянула Семёна к себе.
— Быстрее. Дворняга. Но команды должны быть в крови. Она проглотила приманку с ураном. Там чуть ниже магнит, он задерживает её на поверхности, но скоро она его переварит.
Карабин с узким сиденьем защёлкнулся на поясе. Дина уселась точно на такую же сидушку, прижавшись к нему сзади. Упряжка-параплан, вспомнил название Семён. Двойной.
— Держись, — сказала Дина и перекусила трос, удерживающий их на поверхности.
В голосе снова послышался шёпот востроскручи — на этот раз какой-то с недовольными, диссонирующими интонациями.
— Не разговаривай с ней! — прорычал голос Дины в наушнике. — Заткни уши. Думай о другом. Я поведу.
Семён даже не успел испугаться, как дворняга свечкой взмыла вверх.
Исполинская галерея купола, нижняя часть которой была занесена снегом и песком, ровной горной грядой встала по правую сторону всего в паре километров от них. Внутри проглядывали мелкие огоньки подсветки и мутные очертания облаков. Солнце прогрело тонкую плёнку атмосферы вдоль ложбины между поверхностью и куполом, и крохотные вихри поднимали вверх белые столбы. Летела упряжка невысоко и неровно, с рывками, из-за искусственной гравитации заносило вправо, отчего горизонт был под наклоном.
Сначала Семён старался не смотреть под ноги, но потом удержался. Пульс от страха зашкаливал всего пару секунд. Скоро он успокоился, вспомнив ещё и выражение друга Вована — «дальше земли не упадёшь». Действительно, что там — всего с пары десятков метров упасть.
В середине пути не то через наушник, не то через прижатые друг к другу скафандры Семён услышал, как Дина переговаривается с кем-то.
— Да… Говори. Да, мы летим. Ты?… Чёрт… Ты в порядке? А остальные? Продолжай движение. Мы должны туда добраться. Найди хоть кого, хоть… Самому не стоит. Потом возвращайся.
— Что там? — спросил Семён.
— Алекс. По закрытой линии. Пытается добраться до телепорта.
— Как там? Многие выжили?
— Угу.
— Дядя Вик? Он жив?
Дина промолчала, после небольшой паузы сказала:
— Одиннадцать часов прошло, представляешь, техник? Мы спали одиннадцать часов!
Стало горько и больно от мысли, что бородатый старик, с которым они были вместе всего неполные сутки, уже погиб. Оттого сильнее загорелась в груди злость на всех мятежников, дикарей и прочую нелюдь, что могла встать на его пути. Злость на Дину тоже осталась, но меньше. Когда ты прижат к человеку в одной связке на многометровой высоте под диким, едва обузданным существом, злиться на него не хочется.
— Расслабься, — словно прочитав его слова, неожиданно по-доброму сказала Дина вдруг. — Чувствую, как ты напряжён. Всё получится.
Громада башни порта вырастала из-за горизонта, медленно поворачиваясь, словно лопасть гигантской ветряной мельницы. Купол в этой части понижался до полукилометра в высоту, но верхушка конструкций достигала высоты в километров пять, не меньше. Разумеется, она стояла на месте, но планета была небольшой, а летели они вдоль поверхности. Вблизи сооружение оказалось совокупностью ферм, башен и переходов, в которых нетрудно было заблудиться. Сотни кораблей разных видов размерности въезжали и выезжали из шлюзов, появлялись и со вспышками исчезали на удалении.
Ещё дальше, в километре от основной башни, Семён заметил выступ на куполе. который был поменьше, в километр высотой. десяток чёрных, неуклюже-прямоугольных кораблей длиной в несколько сотен метров каждый, которые припарковались к обратной стороне порта. Военные пирсы порта, вспомнил Семён карту. На сером снегу они казались уязвимой букашкой под военным ботинком неведомого солдата. Беспомощность усиливало чувство, что не он сам ведёт упряжку и никак не может повлиять на ход событий. Не этому его учил отец с учителями училища — драться, защищать женщин и не бояться грубой работы. Но выхода пока не оставалось.
Всё движение происходило наверху, на высоте от километра и выше. Дина вела упряжку по дуге, стараясь не заходить под острым углом и подольше оставаться вне зоны прямой видимости. Казалось, их никто не замечает, но ощущение было обманчивым. Вскоре треугольная челнок-упряжка с востроскручей-пастухом, дежурившая на одном из нижних ярусов, заметила их и начал снижение. На челноке была символика войск Бессарабии, и у Семёна перехватило дыхание. Но местных, не Ионеску, как вскоре он догадался. Из-за дополнительного ракетного движка