— А если они вернутся? — не унимался парень-суздалец. — И не с двумя корветами, а с двумя десятками?
— Я хочу вас успокоить. В обиду себя не дадим. Напоминаю, что мы являемся переоборудованным военным судном-заводом. В наших трюмах стоят два истребителя ближнего боя «Ходок-6К» и четыре челнока, оборудованные пулемётами. В арсенале два рельсовика, три топедных аппарата, шесть ионных пушек. Защитно-караульные востроскручи лучших пород. Служат потомственные офицеры Уральского Флота. К тому же, ближайшая база Протокола находится всего в одном погружении от нас. Там один эсминец, три корвета и три эскадрильи истребителей. Наверняка они уже направили корабли к Тюмени. Прибавьте к этому тюменский флот Союза с тремя эсминцами и одним крейсером, и вы получите…
— Наверняка или точно отправили? — Не унимался подданный империи. — И почему, всё же, нельзя изменить курс?
— Вы понимаете, что мы везём на борту несколько десятков тысяч человек? — повысил голос Артемьев. — И ценный груз для строительства планеты городского типа. Это мой народ и мой груз, за фрахт по которому этот народ существует. Туристический сектор — не наш основной доход, и вас наверняка осведомляли об этом, когда заказывали тур.
Народ притих.
— Мы везём лес, из-за чего расход воды в этом рейсе больше прежнего. Мы должны пополнить резервуары и поменять коньков. Впереди два длинных перелёта. Кому не нравятся условия, или боитесь опасностей Периферии, думаю, времени на то, чтобы покинуть судно завтра, во время посещения Тюмени у вас достаточно. Остальным рекомендую повторно изучить все планы эвакуации к челнокам и продолжать наслаждаться круизом. И не рекомендую посещать жилой отсек без разрешения, там могут быть волнения. Ещё вопросы?
После небольшой паузы парень начал:
— Господин капитан, у меня в номере…
— Это не ко мне. Это к стюардам. Что ж, думаю, все свободны, мне надо возвращаться к работе… Леонид Ромуальдович, а Леонид Ромуальдович? — капитан подошёл к Егорову и отвёл его в сторону. — Как проходит путешествие?
— Неплохо… Есть, конечно, определённые сложности.
Капитан дождался, пока все уйдут и сказал, понизив голос.
— М-да. Мне тут уже доложили. Константиновского я просил сопровождать, он проявил халатность и получит предупреждение.
— Ой, нет, не стоит, Артём, — отмахнулся Леонид. — Тут больше моя вина. Не ожидал, что местное пиво столь крепкое.
— Вот и по поводу вины… Понимаешь, конечно, ты мне друг, и всё такое. Столько лет знакомы. Тяжёлый период жизненный. Попросил убежища. Но ты, говорят, выпил лишнего и в трамвае дебоширил. И меня всуе перед жителями поминал. А мне этого не нужно. На меня тут старпом зуб точит. Он из старой гвардии, ещё до моего назначения служил. И служба суперкарго ещё. По слухам, помимо леса мы перевозим ещё какой-то очень важный груз, мне самому не говорят какой. Поэтому… Не то, чтобы я держусь зубами за это место, но…
Егоров снова почувствовал пробежавший по спине холодок.
— То есть?
— Не хочется этого просить, но, если тебя не затруднит, покинь корабль в Тюмени, а?
В этот момент раздвижная дверь зала открылась, и Егоров впервые увидел главного корабельного кота.
Роскошная чёрная шерсть с белым нагрудником переходила в бронированную спину и задние лапы, покрытые искусственным чёрным войлоком. Хвост, не то живой, не то механический был оборудован драконьими шипами и приветливо загнут наверх, а половину морды занимал имплантат с камерами и хитрыми датчиками. Берсерк оказался котом-киборгом бойцовской породы. Несмотря на зловещий, отталкивающий вид боди-модификаций, кошачья красота и грациозность всё же брала своё и вызывала симпатию к четвероногому.
— Мя-ау! Мау, — протяжно сказал Берсерк, а имплант на голове перевёл вкрадчивым, тихим баритоном с сильным китайским акцентом. — Погладь. Возьми на руки.
— Ба, кто у нас пришёл! — сказал Артемьев и схватил Берсерка. — Да, Леонид, не посещай эти дни жилой сектор без сопровождения. Я не хочу лишних волнений.
Толстые пальцы капитана прошлись по густой натуральной шерсти, задевая войлок спины. Берсерк громко замурчал, а переводчик произнёс:
— Да, хорошо. Давай за ухом.
Егоров молча, сухо кивнул капитану, вышел из номера и почувствовал, что потерял друга.
Осень. Тайные тропы
Начальник второй сантехнической службы жилого отсека, старший инженер Веселин Рахимович Акынбаев сидел на рабочем кресле в той самой позе, в которой, очевидно, сидят на нарах паханы на каторге Нового Качканара. Начальствующий взгляд пытливо разглядывал Семёна, который, ничуть не смущаясь контроля, сидел в кресле отвернувшись из терминала и увлечённо играл на мобиле в «змейку». Испортившееся после выписанного штрафа настроение потихоньку восстанавливалось, но непонятный зуд — больше душевный, чем физический — после посещения леса оставался.
— Семён, судрь! — сузив и без того узкие глаза, наконец вопросил Веселин Рахимович. — Ты почему такой, судрь, красный, а? Что, под кипяток угодил? Мне же потом инженер по трудовой безопасности даст звездюлей за непростительную халатность!
Язык чесался рассказать хоть часть истории про вчерашний лес, но то ли разум возобладал, то ли лень и не желание отвлекаться от «змейки».
— Ты, Веселин Рахимивич, не допускай ненужной паники, — не отрываясь от мобилы, ответил Семён. — Я же вчера не работал, следовательно, опасность для нашего карьерного положения минимальная. Вы лучше расскажите, чего тут у вас вчера происходило?
— Да ничего, судрь, экстраординарного, — сказал Аркадий, помощник инженера, работавший заместителем. — Всё, судрь, штатно. Мы с Яном и Борисом Эдуардовичем с трубопроводом по Коммуникационной разбирались всю смену. Степан Витальевич умывальник и унитаз на улице Телепортаторов менял. Потом в медсанчасть, краны текли.
— Ясно чего у Степана Витальевича краны в медсанчасти течь изволят, — подал голос Ян, самый молодой из парней. — У него там барышня завелась! А ну же, Степан Витальевич, колись! Ириной же звать, да?
Степан Витальевич — огромный, грузный мулат расплылся в улыбке и слегка покраснел. Семёну при упоминании медсанчасти и девушек вспомнилась Екатерина Сергеевна, и стало так грустно, что не успел повернуть. Квадратная змейка врезалась в стенку крохотного экранчика этнической гопнической мобилы. Он выключил устройство, и наконец, обратил внимание на терминал. Прошёлся по камерам, пролистал письма от горожан.
— О, смотри же, три заявки у меня. Все — третий жилой сектор, два снизу, одна сверху.
— Так, посмотрим,