Цвет постепенно начал возвращаться в лицо Ло Бинхэ.
– Однажды учитель спрашивал меня, хочу ли я стать сильным.
– Помнится, тогда я также говорил тебе, что назначение этой силы – защищать людей, а не подчинять их своей воле, разорять и убивать, – парировал Шэнь Цинцю.
– В этом вы ошибались, – бесстрастно возразил Ло Бинхэ. – Не все речи учителя были истинны. Лишь став сильным, можно удержать тех, кто тебе дорог. Я наконец понял, что нет смысла ждать, пока учитель придёт ко мне сам. – Сжав кулаки, он натянул на лицо зловещую улыбку. – А потому теперь, когда учитель в моей власти, ему лучше даже не помышлять о побеге!
Едва этот бесноватый князь демонов[6] покинул сцену, Шэнь Цинцю принялся вызывать Систему:
– Эй, версия 2.0, ты на связи?
【Система предоставляет всестороннюю поддержку, нацеленную на нужды клиента, 24 часа в сутки.】
– Пожалуй, ограничусь всесторонней поддержкой, ну их, эти нужды клиента. Расскажи-ка мне, сколько у меня нынче баллов?
【На вашем счету 1330 баллов притворства. Из «Пути гордого бессмертного демона» успешно удалена метка «Ловец лулзов», разблокировано достижение «Многовато поводов поязвить». Возобновив усилия, вы вскоре получите новое важное достижение, связанное с сюжетной тайной. Уровень крутости главного героя составляет 3840 баллов, уровень гнева – 1500 пунктов, значение разбитого сердца – 4500 пунктов. Пожалуйста, продолжайте стараться.】
Что ж, в целом всё не так уж плохо. Благодаря упорным усилиям по поиску неприятностей на свою задницу этот погрязший в шаблонах гаремник наконец-то пошёл на поправку, если судить по баллам притворства. И хоть загадочное достижение «Ловец лулзов» не слишком воодушевляло, оно всё же звучало немного лучше, чем «Непрекращающийся бомбёж». Что же до пунктов гнева, то он успел убедиться, что они на поверку не так уж страшны, как ему представлялось. А вот пассаж насчёт разбитого сердца неожиданно сильно задел чувства Шэнь Цинцю, вновь заставив его ощутить укол вины.
– Я могу обменять эту кучу баллов крутости на что-нибудь дельное? – отводя взгляд, спросил Шэнь Цинцю.
【Вы можете оплатить баллами апгрейд утилиты Системы.】
– Валяй! – тут же повеселел Шэнь Цинцю.
Мелодично тренькнув, Система принялась неторопливо загружать пакет обновлений.
Тут-то в душу Шэнь Цинцю закралось сомнение, которое он не преминул озвучить:
– Постой, а как называется эта твоя утилита?
【Улучшенная версия Малого двигателя сюжета.】
Шэнь Цинцю что было сил надавил на «крестик» загрузочного окна.
«Чёрт, эта хрень за три тысячи баллов уже скачалась! – ругнулся он. – Жди теперь отрицательного отзыва!»
Вот так, покрывая взбесившую его Систему нецензурной бранью, Шэнь Цинцю и приступил к жизни под домашним арестом.
В последующие дни Ло Бинхэ был слишком занят объединением демонических племён в северных владениях Мобэй-цзюня, а Ша Хуалин, похоже, официально взялась за осуществление своего грандиозного плана по выкапыванию ямы родному отцу – в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Что и говорить, нынче у Ло Бинхэ был весьма напряжённый период: в кратчайшие сроки ему предстояло извести или же перетянуть на свою сторону немало врагов, так что, видимо, ему стало попросту не до пленника…
Или же его хрустальное сердце разлетелось на куски от жестоких слов учителя, так что он больше не отваживался показаться ему на глаза.
И Шэнь Цинцю стоило немалого труда не думать о подобной возможности.
В конце концов, разве не об этом он мечтал: если Ло Бинхэ и вправду оставит его в покое, то Шэнь Цинцю сможет, пользуясь долгожданной передышкой, есть, пить и слоняться без дела в своё удовольствие. Этому немало способствовало и то, что Ло Бинхэ, не в пример героям стрёмных книжонок, которые нежно любила младшая сестрёнка Шэнь Юаня, не потрудился приковать его цепями к изголовью кровати, чтобы, раздев, завязав глаза и засунув в рот кляп, избивать – или что ему там ещё в голову придёт. В конце концов, невозможно достичь счастья, если не научишься довольствоваться малым, так что уж лучше смириться и как-нибудь приспособиться.
«Дерьмо собачье! – негодовал про себя Шэнь Цинцю. – Именно им набиты мои мозги, раз я умудряюсь тешить себя подобными соображениями. У меня ведь нет стокгольмского синдрома – так с какой радости я растекаюсь в благодарности при малейших признаках хорошего обращения? С каких это пор вместо того, чтобы самостоятельно распоряжаться своей судьбой, я полагаюсь на чужую милость?!»
От безуспешных попыток переформатировать свои бедные мозги они так раскалились, что Шэнь Цинцю нечаянно порвал надвое страницу книги, которую читал. В тот же момент его ушей достиг громкий треск бамбуковых стеблей за окном. Подняв занавесь, чтобы посмотреть, что там такое, он обнаружил группу молодых демонов-слуг, суетливо снующих вокруг. Высунувшись из окна, Шэнь Цинцю поинтересовался:
– Чем это вы тут занимаетесь?
– Бессмертный мастер Шэнь, мы вас потревожили? – с крайней почтительностью обратился к нему слуга-демон и тотчас расплылся в подобострастной улыбке – можно подумать, он разговаривал не с пленником. – Мы здесь высаживаем бамбук.
– Бамбук? – оторопел Шэнь Цинцю.
– Так точно. Вам должно быть хорошо знакомо это растение из мира людей. В мире демонов он не очень-то приживается и плохо растёт, но повелитель полон решимости добиться успеха, так что придётся нам придумать какой-нибудь способ.
Наблюдая за ним, Шэнь Цинцю пришёл к выводу, что тот, кто обладает подобной силой и сноровкой, не может быть обычным слугой-чернорабочим – более того, у него закралось подозрение, что Ло Бинхэ согнал на это волюнтаристское начинание своих лучших бойцов. Заставлять таких мастеров сажать бамбук – поистине расточительно.
Но и этим дело не ограничилось. Первые два дня у Шэнь Цинцю совершенно не было аппетита, однако на третий день ему надоело голодать, и он снизошёл до того, чтобы обменяться парой игривых сдержанных фраз с симпатичной демоницей, светлокожей и фигуристой, и попросил её принести поесть.
Однако не успел он поднять палочки для еды, как понял, что не в состоянии проглотить ни кусочка.
Девица склонила голову набок и с улыбкой поинтересовалась:
– В чём дело, мастер Шэнь, это блюдо недостаточно аппетитно?
О, дело было вовсе не в этом – скорее, оно было чересчур аппетитно, причём этот аромат был до боли ему знаком. Минуло немало лет с тех пор, как он в последний раз его вдыхал, только и всего.
– Вы сами это приготовили? – опустив палочки, поинтересовался он.
– Вы, верно, шутите, – хихикнула она. – Я всего-то и умею, что забить да съесть добычу сырьём или дать ей малость полежать, прежде чем