Навстречу «нашим» выдвинулись лёгкие конные отряды монголов, и половцы, увлекая за собой передовой отряд центра, рванулись в яростную атаку. И сразу же стало не разобрать, кто где. Четверть часа рубки, и монголы дрогнули, отходя к своим основным силам, стоявшим неподвижно. Пешие рати, стоявшие непосредственно за кочевниками, бросились вдогонку союзникам. Но разве же пешему угнаться за конными? Ровные линии пехотинцев нарушились, люди смешались.
И тут, повинуясь рёву сигнальных труб, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, вперёд двинулись основные силы монголов. Их передовые отряды, только что драпавшие во все лопатки, стали разворачивать коней и присоединяться к атакующим товарищам. Недвижным остался лишь приличных размеров отряд, стоявший у подножья холма с большим шатром на вершине, возле которого развевались какие-то знамёна.
Удар был огромной силы. Половцы, преследуя бежавших противников, уже давно лишились строя, а по ним била скачущая бок о бок сплошная лавина. И, увидев, как опередившие их товарищи гибнут сотнями, отставшие стали разворачивать коней. Эта толпа бегущих врезалась в пехотные цепи, так и не успевшие выстроиться, топча пеших и разбрасывая их конскими телами. А спустя какую-то минуту в них же врезалась всё ещё сохраняющая строй монгольская конница.
Фрагмент 5
9
— Командир, может уже пора? Наших же бьют! — взмолился кто-то из братков.
— Пора! По машинам! Всем укрыться под бронёй, огонь через бойницы. И патронов, чёрт возьми, не жалеть!
На две приземистые, почти сливающиеся по цвету с весенней травой, движущиеся уступом коробки, лишь немногим превышающие по высоте рост человека, далеко не сразу обратили внимание. И хотя, начиная с дистанции около километра, пули сразу шести пулемётов десятками выкашивали монгольских всадников вместе с их низкорослыми лошадками, в том, что это они виноваты в таких неожиданных потерях, никто долгое время не мог догадаться. Лишь когда БМД приблизились к стремительно тающим замыкающим рядам конных отрядов, кто-то из командиров бросил им навстречу свои сотни. А стрелы, только изредка цокавщие по алюминиевой броне, стали звучать как град.
— Толик, давай! — крикнул капитан Жилину.
И тот рванул болтающуюся справа от него верёвочку с узелком на конце.
От рёва теплоходного гудка-тифона в радиусе доброй сотни метров от боевой машины пехоты не осталось ни одного сидящего на коне всадника. Лошадки взвивались на дыбы, делали невероятные прыжки в стороны и даже падали замертво. А зелёная коробка продолжала мчаться сквозь массу конницы, каждые две-три секунды издавая громогласный рёв. За ней и её спутницей оставалась лишь пустая, усеянная человеческими и конскими трупами полоса. Те же, кто оказался чуть в стороне и удержался в седле думали уже не о сражении, а о том, как бы спастись от невидимого дракона, оказавшегося у них за спиной.
— Хватит, Толя! Иначе весь воздух из ресивера стравишь.
Тем не менее, монголов было ещё очень много. И даже в паническом бегстве им удалось смять пеший полк, прикрывавший брод через реку. А потом врезаться в частично рассеянный бегущими половцами другой, тот, что находился за рекой. Там кипела жаркая сеча, но основная масса монголов всё-таки осталась на этом берегу и, не обращая внимания на пытающихся сбиться в кучи русских, растекалась вправо и влево.
Части монголов всё-таки удалось пробиться сквозь войско за бродом. Но это уже были не организованные сотни, а разрозненные всадники, лишь старающиеся не потерять друг друга.
Десантники, уже откинув верхний люк, ещё немного постреляли из автоматов по мечущимся по полю монголам, но без особых успехов. И Беспалых, дав команду снова укрыться под бронёй, приказал водителю медленно приблизиться к русскому полку. Ощетинившемуся копьями, когда БМД оказалась поблизости.
— Уходите к Днепру! Татары снова соберутся и нападут. Уходите! Вместе уходите! Порознь вас перебьют.
Поняли Сергея или нет, он выяснять не стал. Просто скомандовал водителю, чтобы он медленно отогнал боевую машину назад, и лишь потом развернул её в направлении холма, к которому стягивались уцелевшие монгольские конники.
— Может, и по ним вдарим? — предложил кто-то из бойцов.
— Не, не надо! Просто постоим, пока наши хотя бы за реку отойдут. Монголам ещё нужно в «Бараньей битве» жидко обосраться.
— В какой? — удивился браток.
— В Бараньей. В которой волжские булгары, предки наших татар, захватят много пленных монголов. И обменяют их у Субэдея по головам на баранов: один монгол на одного барана.
— Га-га-га! — дружно грохнул весь экипаж.
Тем временем, русский пеший полк выстроился в колонну и дружно зашагал к броду. К нему присоединялись здоровые и раненые воины, стягивающиеся со всего поля.
У монголов тоже происходила какая-то тусанина. Одиночки и небольшие группы всадников концентрировались, образуя отряды. Эти отряды сливались друг с другом, выстраиваясь по обеим сторонам от того, который не принимал участия в сражении.
— А не так уж и мало их уцелело, — резюмировал Жилин, тоже вылезший из-под брони покурить.
— Кого? Наших или монголов?
Толик оглянулся назад.
— И тех, и других.
Стоять на месте наскучило уже через час. Но монголы всё никак не решались ни атаковать, ни отступить.
Русские же, остановившись на какое-то время возле укреплённого лагеря отряда, не участвовавшего в сражении, возобновили движение на запад.
— Долго ещё нам торчать? — начал ворчать народ, и Беспалых пришлось разрешить людям по очереди, по два человека из каждого экипажа, взять себе какие-нибудь трофеи.
Хапали, чаще всего, кривые степняцкие сабли, которые можно прикрепить где-нибудь на стене дома. Ну, и ножи, оказавшиеся откровенно дерьмовыми по качеству металла. Практичный Жилин подобрал прилично выглядящий лисий малахай (или как там у монголов называются эти