– Пусти, Конрад! – заизвивалась в моем захвате Нортон. – Я сейчас перенаправлю потоки на маневровые двигатели и может…
– Долбанулась? – рыкнул я, вскакивая и поднимая ее. Тут же в башке поплыло и швырнуло обоих на стену. – Катеру конец. Я сваливаю!
– А я? – неожиданно испуганно спросила пичуга, как будто только сейчас осознавая, в какой мы жопе.
– Вот дура! – рыкнул, сцапал ее за шиворот и поволок за собой из рубки, стараясь уберечь от ударов о стены от болтанки.
В коридоре уже болтались, как камни в центрифуге трое моих полуголых подельников, которых очевидно, повышвыривало с коек. У Лоу вся рожа кровью залита, Рэмси вообще ползком передвигался.
– Живо к капсулам! – крикнул им и сам попер первым, волоча Нортон на прицепе.
– А… – Алекс обернулась в сторону кают с запертыми, но я только поднажал.
– Шевелись! Как только уровень кислорода начнет падать, искин разблокирует все внутренние двери по протоколу эвакуации. А мне не улыбается драться с кем-то за капсулу и терять время.
– Конрад! – окликнул меня Лоу, но я не стал тормозить и оборачиваться.
– Мужики, тут каждый сам за себя. Координаты приземления скину вам, ждать обещаю неделю.
Ввалились мы в эвакуационный отсек первыми, и я потянул Алекс к третьей по счету капсуле, куда предусмотрительно натаскал за время перелета кой-чего нужного. Хлопнул по панели, распахивая одноместную капсулу, заставил пичугу схватиться на край ложемента, а сам запрыгнул внутрь, вытягиваясь на компенсационной гелевой подушке.
– Все каюты разблокированы. Рекомендуется проследовать в капсульный отсек для эвакуации. – сообщил по общей связи искин и в двери ввалились зеки.
– Нортон, ты какого зависла! – заорал я.
– Она же одноместная. – испуганно возразила девчонка.
– Да чтоб тебя!
Сел, сцапал ее за плечи и без церемоний втянул в капсулу, укладывая на себя лицом вверх и тут же скомандовал:
– Поехали!
Пока захлопывалась крышка с бронированным стеклом, запирая нас почти как в гробу, дернул за ремни, фиксируя нас вместе.
Грохнуло, капсула рванулась, отправляя желудок с легкими в придачу куда-то в район коленей, но Алекс все же как-то умудрилась завизжать.
– Не ори! Координаты вбивай давай! – приказал ей, ткнув в экран управления появившийся изнутри на стекле и начал диктовать цифры, которые берег в памяти все время заключения, как величайшую драгоценность.
На удивление, Нортон тут же свернула панику и стала делать, что велено, хоть и всхлипывала до сих пор.
– Все, все нормально уже, пичуга! – пробормотал, как только координаты были вбиты, чисто на автомате начав опять ее наглаживать по бокам. – Все кончилось, входим в атмосферу. Чуть потерпеть осталось, а дальше все норм будет.
Загремело, перед стеклом заполыхало от трения, но сразу исправно включились тормозные движки и я с облегчением выдохнул. Рановато.
– Под нами грозовой фронт. – пискнула Алекс ровно за секунду до того, как мы нырнули в сумерки тучи.
– Не хипишуй. – приказал, когда совсем рядом ослепительно сверкнуло. – Уже по…
Договорить не успел – оглушило грохотом, полыхнуло вокруг нас, зато внутри капсулы наступила мертвая тишина и темнота.
– Нас вырубило. Полностью. – с неожиданным спокойствием констатировала Нортон.
Глава 18
– Может в море упадем или о деревья тормознемся. – пробормотал Конрад.
Это он что, так меня успокоить пытается? Типа насмерть не убьемся, может только искалечимся? На долю мгновения чернейшая паника накрыла разум тяжелой каменной плитой. Нет! Я не хочу!
– Тип капсул тут какой? – озарение разрезало черноту, давая надежду.
– Чего? Да не ерзай ты так, пичуга, суетой ничего уже не…
– Какой тип?! – не выдержав, уже рявкнула, хотя никогда такого за мной не водилось.
– Gr, тройка.
– Так какого ты тогда тут расслабился, рычаг принудительного раскрытия парашюта ищи! – приказала, кинувшись и сама усиленно нашаривать спасительный рычаг.
Да где же он? Должен же по логике располагаться по одной из боковых стенок, так, чтобы и быть легко доступным и в то же время чтобы случайно не задеть. Искать, лежа поверх чужого тела, чего в принципе быть не должно, чертовски неудобно, а счет идет на секунды.
– Какой парашют, в gr-ках его не было никог…
– Это в прошлых двойках не было, а в тройках есть уже. – почти криком оборвала я чокнутого мужика, запихнувшего нас двоих в эту коробку, что вот-вот станет нашим общим гробом. Чертов рычаг никак не находился, а скорость нашего падения была уже такой, что поверхность капсулы гудела оглушительно и вибрировала, – Зараза же!
– Наш… – активизировавшийся подо мной Конрад договорить не успел, только замычал, как от боли, когда нас тряхнуло хорошенько в момент раскрытия купола.
Мозг, кажется, долбанулся о череп изнутри, в глазах потемнело от мощи этого рывка и я их просто зажмурила, начав неистово молить Вселенную о спасении. Парашютик, миленький, вывози, не порвись, умоляю! Знаю, что скорость мы набрали слишком большую и что перегруз капсулы, но ты держись, пожалуйста-пожалуйста-пожа…
Бум! И снова, в который уже раз за считанные минуты мои кости и внутренние органы получили дикую встряску, от которой сразу замутило. Без помощи сдохшей от удара молнии электроники открыть верхнюю крышку капсулы можно было только направленным взрывом миниатюрных пиропатронов, и Конрад тут же их активировал.
Хлопок ударил еще раз по уже трещащей от боли голове, дымная вонь добила мой и без того скрутившийся желудок, так что, я только и успела хлопнуть по замкам страховочных ремней, освобождаясь, подскочить и свесить голову за пределы капсулы.
Рвало меня долго, до сухих мучительных спазмов и каждый из них отзывался волной ослепительной боли в голове, отчего я еще и подвывала.
– Ну и ну, ты местную живность на мили небось распугала. – прокомментировал все Конрад, на котором я все еще сидела, как только это мучение прекратилось.
Он выскользнул из-под меня, легко выпрыгнул из нутра капсулы и пошел к ее головной стороне, пока я выравнивала дыхание и медленно моргала, разглядывая где это мы оказались.
Упали мы (ибо совершением посадки такое у меня язык не повернется назвать) весьма удачно, учитывая что вокруг стояли огромные деревья с широко раскидистыми кронами темно-багрового цвета. Стволы и ветви, за одну из которых зацепился краем парашют, были светло-серыми и на вид совершенно гладкими, как будто вырезанными из мутного льда. Поверхность почвы поросла чрезвычайно густой, как плотная щетина, короткой розоватой травой, с множеством возвышающихся над общей высотой белоснежных пушистых кисточек. Повсюду блестели капли воды, то и дело срываясь с багровых, напоминающих чешую, листьев, а в небе еще висела серо-бурая туча. Погромыхивало