— Видал, — хмыкнул Серафим и дёрнул себя за чуб, — кто ж прёт вот так, через поле? Фантастика.
— Угу, — поддержал я его и вспомнил просьбу Лиры, — Серафим, а ты, правда решил остепениться и найти жену?
— Это кто тебе такое сказал? — спросил он, жадно уставившись в экран телевизора, там как раз снова разгорался магический бой.
— Так ты сам говорил, когда только приехал.
— А, — отмахнулся Серафим, не отрываясь от экрана, — то я не говорил, а балагурил.
— Но ты думаешь об этом? — не сдавался я. Вопреки моему мнению, спрашивать оказалось легко. Апостолов не возмущался и не уходил от ответа.
— Каждый нормальный мужчина думает об этом, — Серафим подёргал себя за ухо и указал на телек, — смотри, видишь, как она к нему льнёт и в глаза заглядывает?
Я посмотрел на экран. Там главный герой держал в одной руке меч, а в другой автомат. Над его головой бурлила грозовая туча, а прямо перед ним, меж распахнутых рук, стояла девушка.
Она прижималась к герою. Называла его Мечеславом, что-то ещё восторженно говорила, и смотрела на него глазами полными…
— Видишь, какая любовь в её очах? — довольно прогудел Серафим, — она в рот ему заглядывает, каждое слово ловит. Он для неё повелитель и господин.
— Эм, — я не знал, что ответить. То ли актриса в кадре фальшивила, то ли Апостолов увидел там свои фантазии. Но во взгляде девушки читалось наигранное обожание. От него отдавало лицемерием.
— Вот да, — прогудел Серафим, — и сказать нечего. Такое только в кино.
Он довольно улыбнулся и посмотрел на меня.
— У нас так могут любить только аристократки, воспитание у них, понимаешь ли, патриархальное, — произнёс он, покручивая ус. — И то не каждая способна на такое.
— Так…
— А я не аристо, — хмыкнул он, — могу получить ненаследный титул, конечно, индекс позволяет и толкает к этому, но хочется свой род основать, чтобы в веках осталось имя.
— Так…
— Не хотят они со мной, — всё не давал он мне сказать. — А из простых я не нашёл ещё ту, которой нужен был бы я. Только моё положение в обществе и выгода.
— Так…
— Да, знаю, — махнул он рукой и снова посмотрел в телевизор. — Для аристократов я тоже выгоден. И сила есть и боярство. Проблема в том, что я главой не стану, понимаешь?
Его голос был, вроде бы равнодушным, но чувствовалась в нём некая грусть. Горчинка, которая отравляла его мысли.
— Сераф…
— А зачем мне быть на побегушках? — пожал плечами Апостолов. — Придётся с боярством распрощаться, не может боярином быть тот, кто подчиняется главе рода. Независимость страдает.
— Ну…
— Вот и получается…
— Да дай ты уже мне сказать, — не сдержался я и тут же, когда он на меня посмотрел, поднял ладони вверх, — прости за грубость, но ты, как заевшая пластинка. Всё плохо, все бабы — дуры, и все хотят тебя использовать.
— Ну, про женщин я так не говорил, — протянул Серафим и кивнул — но в целом да. Так и есть.
— А что, если есть древний род, даже древнейший, где ты сможешь стать главой?
— Ростислав, — усмехнулся Серафим, отворачиваясь к телевизору, — чушь не говори, это фантастика хлеще, чем в сериале.
— Я серьёзно.
Серафим замер и, не моргая, уставился в экран. Я словно слышал, как скрипят шестерёнки у него в голове, но понять, о чём он думает, не мог.
— Да нет, — выдохнул он, и рассмеялся. — Бред.
— Почему? — не сдавался я. — Вот ты говоришь, что тебя хотят использовать, тут такая же ситуация, нужен сильный муж, который станет главой.
Он повернулся ко мне всем корпусом и смотрел так, будто впервые меня видел.
— Все в плюсе, — продолжал я, — выгода на лицо. Тебе ничем не надо поступаться, отказываться от боярства. Ты станешь графом, а там продолжится род. Любви не будет, только выгода, но любовь, как говорят…
— Любовь, дело наживное, — выдал Серафим, и пристально всмотрелся в моё лицо, — ты сейчас серьёзно?
— Ага, — я взял папку и поднялся на ноги. — Пойду поем, что-то желудок крутит.
— Ростислав, стой, — Серафим подхватился с дивана и поспешил за мной, — ты прям, вот, серьёзно?
— Ага, — я открыл дверь на кухню, и нос утонул в аппетитных ароматах. — Там в наследницах осталась одинокая, молодая красавица, и ей нужен защитник.
Любимая оторвалась от плиты и замахала на нас руками. Мол, идите отсюда, ещё не готово. Ирина Викторовна, хозяйка пансиона, на это только хмыкнула, но поддержала её хмурым взглядом.
Я как шёл, так развернулся, и, проскочив мимо Серафима, вернулся в гостиную.
— Ростик, — Апостолов стал моим хвостом. — Мне нужны подробности, какие подводные камни.
— Ты же не хотел…
— Да как тут захочешь, если ничего не знаешь? — возмутился Серафим. Что там не так?
— Война там, — вздохнул я, — весь род уничтожили, она одна осталась…
— Ерунда вопрос, — отмахнулся Апостолов, — кликну ватагу братушек, вмиг всех образумим. Ещё странности есть?
Я рассказал.
— Так, ну, тоже решаемо, — задумался Апостолов, — медицина поможет. А вот, это, — он отвёл взгляд, и, пожевав губами, спросил: — а этим делом она может заниматься?
— Сам спросишь, — чертыхнулся я, — договариваться о встрече?
* * *
— Нет, — Арина аж руками всплеснула и упёрлась спиной в грядушку дивана. — Он старый.
Официантка от её реакции вздрогнула и чуть не уронила с подноса наш заказ.
Поесть дома не получилось. Как только Апостолов согласился, я поднялся в соседнюю с моей комнату (Жичкин уступил, а сам ушёл ютиться с Абаимовым), и позвал Арину.
Вместе мы зашли в кафе неподалёку от пансиона, и я изложил своё предложение.
— Старый конь, борозды не испортит, — хмыкнул Серафим, когда официантка выставила тарелки и ушла.
— А новую вспашет? — едко усмехнулась Арина, — или будет спать, да жрать?
— Хохмишь, девчуля, — ухмылка у Серафима вышла кривая.
— Плевать, — Морозова откинула от себя вилку и, встав с дивана, посмотрела на меня: — я к