— Да мы уже не раз общались, — буркнул несчастный Лось. — И не два. Постоянно сталкиваемся в кулуарах на этом корабле. Я ей интересен! Нет, ну, сначала-то она говорила со мной просто как с доблестным спасителем, конечно, а теперь…
— Витковский, что мне в тебе всегда нравилось, так это переизбыток детского простодушия, — покачала головой Рысь. — Большие люди — они чаще всего простодушные, как дети. Это у нее профессиональное, понимаешь? У нее уже рефлекс — когда приводят фаната, нужно тут же включить дежурную улыбку и дружелюбно с ним побеседовать о ерунде. Без такого рефлекса люди в модельном бизнесе надолго не задерживаются.
— Да ты ей просто завидуешь! — осенило вдруг Казимира.
Пестрецов неодобрительно поморщился.
— Точно, завидую, — легко согласилась Светка. — По жизни обходилась одними армейскими штанами и футболкой на год, а на старости лет взяла вот и позавидовала. Бывает, чё. Учитывая, кроме того, что у меня муж, который запросто способен купить мне боевой истребитель. Конечно, завидую — наверное, смазливой мордочке? Или, чего доброго, возрасту?..
Лось угрюмо насупился.
— А как ты объяснил ей, почему ее доблестный спаситель переквалифицировался в банального оператора-монтажера? — поинтересовался Песец, из мужской солидарности давая Казимиру возможность сползти с неприятной темы.
— Да никак, — хмуро пожал плечами Витковский. — Турнули из армии, пришлось искать себе другую профессию. Хорошо, что близкий друг оказался онлайн-режиссером! — мстительно ввернул он.
— Только поэтому ты еще и на плаву, — снисходительно заметил Родим. — Кстати, Казимир Амельский — очень красиво звучит. Если пойдешь в шоу-бизнес, сможешь даже не брать псевдоним.
— Алена Витковская — тоже вполне неплохо, — парировал Лось.
— Ау, Казимир, очнись! — Рысь снова закатила глаза. — У нее же рабочий псевдоним с уже наработанной аудиторией! Если она представится по святцам, как Толокно, или по гипотетическому мужу, как Витковская, фанаты ее просто не узнают. Ей придется и дальше быть Амельской, если она хочет продолжать зарабатывать лицом.
— Ладно, хорош щеголять остроумием, — распорядился Песец. — Время обедать. Двое на точке, двое принимают пищу. Так и быть, насладитесь сладкими плодами демократии: кто пойдет первым?
Понятно было, конечно, что Песец будет обедать с Грейс, так что на деление по парам демократия определенно не распространялась. Но Рысь с Лосем не успели ничего сказать, потому что внезапно грянул сигнал дверного вызова.
— Казимир, это к тебе, — сказал Родим, глянув на внешний монитор. — Твоя.
Лось озадаченно посмотрел на экран, который вдруг превратился в обложку модного журнала — на нем возникло лицо Алены Амельской.
— Простите, а Казимир на месте? — ласково прожурчало в интеркоме. — Я тут случайно пробегала мимо после съемок…
— Лось, ты совсем ку-ку⁈ — яростно зашипела Света. — У нас тут вообще-то опорный пункт и штаб-квартира, а не дом свиданий!
— Я ее не приглашал! — немедленно вскинулся на дыбы Витковский. — Да информация о том, какая вещательная группа в какой каюте обитает, извлекается из бортовой инфосистемы в два щелчка трекболом!
— Закрывай монитор, — распорядился Пестрецов. — Будешь развлекать дорогих гостей. Мы со Светой сидим лицом ко входу, мониторы анизотропные, если гостей посадить вот за тот столик, им не будет видно, чем мы занимаемся. Грейс пока может демонстративно монтировать свои секретные гламурные видеозаписи.
Оказавшись в сердце конкурса красоты, Грейс не смогла отказать себе в удовольствии сделать несколько панорамных записей с красотками-селебрити. Именно про них Родим и вспомнил.
— Думаешь, ее тоже имеет смысл подозревать? — поинтересовалась фрау Кюнхакль. — Она вроде жертва…
— Подозревать имеет смысл всех, — отрезал Песец. — В любом случае, постороннему человеку ни к чему знать, чем мы тут занимаемся на самом деле… — Он нажал на столе сенсор разблокировки дверей и с самым галантным видом поднялся из-за стола: — Здравствуйте, Алена Макаровна! Крайне рады вас видеть!
Глава 4
Амельская вошла одна — двух телохранителей она оставила за дверями. Песец едва заметно вздохнул: ему очень не нравилось, когда охрану держат за обслугу.
— Не помешаю? — поинтересовалась Алена.
Даже Песцу пришлось признать про себя, что в каюте с ее появлением словно взошло солнышко — несмотря на то, что здесь уже присутствовали две красавицы. Светка, как обычно, восприняла появление новой обольстительной женщины скептически. Грейс Кюнхакль, раскрыв рот, с жадным обожанием смотрела на небожительницу, невзначай посетившую их штаб-квартиру.
Что касается Лося, то Пестрецов бросил на него только один беглый взгляд и тут же отвел глаза. Как известно, любовь с непременным бурлением гормонов превращает мужчину в идиота, что Казимир наглядно и продемонстрировал своим блаженным внешним видом.
— Рад тебя видеть, Аленушка, — все же выдавил Витковский.
— Взаимно, — улыбнулась Амельская.
— Располагайся, девонька! — тут же захлопотала Грейс. — Мы все так рады, что ты заскочила на огонек!
Рысь издала сложный трубный звук — словно собиралась высморкаться, но в последнюю секунду все же одумалась и решила чихнуть.
— Все рады! — сказала Кюнхакль, строго посмотрев на нее. — Все, до последней собаки Джульки! Токмо некоторые еще не врубилися толком, каковое счастье нам улыбнулось. Моча в голову ударила от таковой удачи. Вместе с горшком!
Русская королева красоты едва заметно усмехнулась.
— Давно меня уже не называли девонькой, — сказала она. — Окружающие боятся мне слово поперек сказать, называют Аленой Макаровной и на «вы», чтобы не осерчала…
— А можете? — заинтересовался Родим.
— Можешь, — поправила его Алена. — Конечно, я ведь живойчеловек, а не картинка со страницы журнала. Иногда после съемок так устаю, что могу на ком-нибудь сорваться. Могу накричать сдуру. Но удовольствия мне это не доставляет, и я в таких случаях всегда переживаю и извиняюсь.
— Не сердись на Авдотью Никитичну, — попросил Песец. — У нас на Новой Рязани все так разговаривают. Все пыльным мешком прибабахнутые, — прибавил он, ласково глядя на любимую женщину.
— У нас на Новой Рязани грибы с глазами, — недовольно откликнулась Грейс. — Их ядят, они глядят!
— Нет-нет, я не собираюсь сердиться, — заверила Амельская, пока оскорбленная фрау Кюнхакль возмущенно семафорила жениху ресницами. — Такая дивная непосредственность!..
Грейс немедленно расцвела.
— Меня, кстати, Родимом зовут, — сказал Пестрецов.
— Светка, — дерзко представилась Рысь. — Р-р-р-разорвать мою