— Ты нам предлагаешь… спасаться от одного⁈ Бери Алену и уходите вдвоем, пока мы его скрутим!
— Я вам предлагаю спасать госпожу Амельскую! — огрызнулся Казимир. — Послушай, я прекрасно знаю, что трое Горностаев и в придачу к ним агент Бундесбезопасности остановят кого угодно. Но против этого у нас есть реальные шансы проиграть! Так что будет гораздо лучше, если на последнем рубеже обороны у Алены останемся мы все вчетвером!
Пестрецов потратил еще секунду, чтобы пристально вглядеться в лицо Витковского. Да нет, конечно, дело было не в том, что влюбленный Лось потерял голову и пытается всеми силами увести любимую женщину из опасного места. И, разумеется, не в том, будто он струсил — это уже вообще была глупость за пределами всякой логики. Это Витковский-то, который, как положено любому Горностаю, всегда презирал опасность!..
Но если уж Казимир начал тревожно бить в рельсу, значит, тому есть серьезная причина.
— Отходим, — хладнокровно приказал Родим, взвесив все привходящие обстоятельства. — Надеюсь, наши тут разберутся сами.
Привычно перепрыгивая через две ступеньки, они быстро ушли техническими переходами, которые вели на нижнюю палубу. Пестрецов поддерживал Алену, которая не была привычна к таким ускоренным марш-броскам по пересеченной местности, однако никак не выразила своего возмущения.
— Докладывай, что произошло, — сурово бросил Родим за спину, когда первый пролет был преодолен, и под ногами задребезжали железные ступени второго. — На тебя смотреть больно. Только давай без лирики.
— Подошла группа рейнджеров Саггети, — послушно доложил Казимир на ходу. — Мы с ними взяли противника в клещи, прижали к стене. Дело было в шляпе, поэтому я на всякий случай отправил вниз Грейс и Светку…
— На черта⁈ Если все равно уже прижали…
— Чтобы им не прилетело в лоб шальным зарядом.
— И? — потребовал Песец, когда лестница закончилась, а пауза Витковского — нет.
— И всё! — признался тот. — И нас смели! Один из ублюдков достал что-то вроде армейского штык-ножа… короче, такая гибкая стальная лента, которая могла становиться твердой, как клинок — наверное, подонок для этого что-то делал… Твою мать, я даже не предполагал, что можно двигаться настолько быстро!
— Быстрее, чем Горностай? — усомнился Пестрецов. Они выбрались на грузовую палубу и теперь стремительно лавировали между пыльных контейнеров, продвигаясь к следующей лестнице.
— Гораздо быстрее, — заверил Лось. — Иногда я даже не успевал фиксировать глазом его перемещения.
— Невозможно, — отрезал Родим. — Человеческое тело имеет свои пределы прочности, и Горностаи подошли к ним вплотную. Вероятно, после соответствующих тренировок мы сможем двигаться еще быстрее, но тогда от запредельной скорости движений начнет разрушаться наше собственное тело.
— У него таких пределов нет, можете мне поверить, — угрюмо сказал Казимир. — Почему я и решил, что это не человек. Его тело имеет огромную, совершенно не человеческую прочность.
— Можно наконец передохнуть? — взмолилась Алена Амельская. — Мое тело имеет совсем небольшую прочность, и скоро я уже начну рассыпаться на куски!
— Некогда, Аленка! — рявкнул Витковский. — Сейчас для нас самое главное — это уйти от него как можно дальше. Чтобы не нашел!
Пестрецов поднял руку, и все замерли.
— Перекур — минута, — объявил он. — Иначе ее скоро придется нести на спине, — пояснил он специально для Лося. — Восстановить дыхание, размять ноги руками, — добавил он уже для Алены.
— Командир, — глухо проговорила Рысь, — разреши вернуться. У меня там Глам в боевой команде… — Горло у нее перехватило. — А он вообще не подготовлен. Я себе никогда не прощу, если с ним что-нибудь…
— Запрещаю, боец! — процедил Родим. — Наш приказ — уберечь этот конкурс в целом и госпожу Амельскую в частности! А для того, чтобы его выполнить, допустимо пожертвовать любым дружественным комбатантом. И мной, и Лосем, и тобой. И команданте Гламом Саггети. Мы все — бойцы Российской империи, и на карту поставлено гораздо больше, чем наши личные взаимоотношения с другими людьми. Еще вопросы?
— Приняла, командир. — Вряд ли после реплики Песца в душе у Светки улеглась буря, но она больше не проронила ни слова.
В самом конце грузовой палубы внезапно грохнула цепь, удерживавшая грузовой контейнер — как если бы кто-то на бегу зацепил ее рукой.
— Он уже здесь! — встрепенулся Лось.
— Бегом! — приказал Пестрецов, и их маленький отряд бросился вперед.
Глава 5
Вопросов о том, как этот ублюдок преодолел подразделение вооруженных рейнджеров и каким образом снова упал на хвост Горностаям, Родим задавать себе не спешил. Он задаст их чуть позже, когда сложатся подходящие обстоятельства. Скажем, завтра. Завтра будет новый день.
Пока было ясно только одно: противник им действительно достался крайне серьезный. Такого никак нельзя недооценивать. Его необходимо как можно скорее убить, и желательно — с одного удара. Второго может не представиться.
На грузовой палубе было пустынно и тихо, пахло ржавчиной, старым брезентом и затхлостью. Прямоугольные контейнеры выше человеческого роста образовывали сеть параллельных улиц, в которых попадались укромные переулки — размер ящиков был разным, и автоматические погрузчики, согласно заложенному машинному алгоритму, стремились максимально использовать занимаемую грузом площадь. Увидеть разом все, что происходит в многочисленных улочках грузовой палубы, можно было только из-под потолка, допустим, с горизонтальной стрелы кран-балки козлового крана, которая в рабочее время бегала над рядами контейнеров, перетаскивая с места на место тяжелые грузы.
Давящая тишина нарушалась лишь надсадным прерывистым дыханием Алены Амельской и приглушенным шорохом ее шагов. Горностаи двигались совершенно бесшумно, стелящимся шагом, как обучали в академии.
Судя по всему, бесшумно перемещался и противник, потому что после того звяканья позади не было слышно ничего. И было мучительно ясно: это не потому, что враг отстал или заблудился в трюме.
Пока Горностаи отступали с уровня, куда их привел желоб для грязного белья, Родим успел связаться с командирами двух спецкоманд, которые по сигналу тревоги немедленно выдвинулись им навстречу. Второй группой рейнджеров Саггети, готовой немедленно нейтрализовать вражеских комбатантов, руководил старый знакомый Ларри Заноза.
Еще одна команда, выходившая наперерез Горностаям, состояла из боевиков бывшего «Аламута», которую новый монарх Аль-Сауди, согласно договоренности, немедленно передал в распоряжение русского императора, как только в этом возникла необходимость. Руководил группой арабских воинов тот самый командир спецназа эфенди Ибрагим, ребят которого перепуганные и возмущенные торговцы вызвали в прошлый раз, когда Родим, с измененной