— Слушай, чего ты хочешь? — охотник устало вздохнул. — Свободы? Я как раз собираюсь в Бездну. Поможешь открыть Прореху — и я доставлю тебя прямо туда. А там уж выпутаешься, не пропадешь.
— Курья твоя голова! — морда оскалила клыки. — Как я, по-твоему, открою Врата, сидя в этой треклятой книжонке? Зачарованные замки сдерживают мою силу! Нет свободы — нет Прорехи! Первое сплетение — живо!
Ректор не глядя направил на парня палец и стеганул молнией. Удар вышел коротким, но очень болезненным, особенно в оковах, что не давали поднять щит. Парень зашипел, мысленно обматерил ублюдка и озвучил комбинацию.
Афанасий в точности повторил заклинание, но, увы, без успеха. Не сработали и следующие десять — что немудрено, с такой вероятностью найти пароль простым перебором практически невозможно.
А вот узники застонали еще громче и безвольно повисли на цепях. Бедолаги выглядели так, словно провели день в пустыне под палящим солнцем без воды и крошки пищи. Если дело пойдет так и дальше, живые батарейки сгорят всего через сотню попыток.
— Давай-давай-давай, — как заведенный вторил Том, распаленный надеждой на скорое освобождение. — Вперед-вперед-вперед!
— Дай им хотя бы передохнуть, — киборг стиснул зубы, готовясь к новой вспышке боли, от которой модули уже не спасут. –Я не собираюсь гробить этих чародеев тебе в угоду.
— А в чем загвоздка? — ощерилась книга. — Дюже благородный? Иль средь них есть кто-то, особенно милый твоему сердечку? Дай угадаю — Ева Сергеевна, верно? Ты же не просто так швырнул того хлыща через весь зал. И знаешь, что?
Захар нахмурился, ожидая подлости и подвоха, но ответ кожаного ублюдка весьма удивил:
— Хорошо. Так и быть, пойду тебе навстречу.
Фолиант вытащил щупальце из груди волшебницы и с хлюпаньем всосал в себя.
— Видишь? Теперь с ней все будет в порядке. У меня есть не только кнут, но и пряник. Но пряников, признаюсь честно, гораздо меньше. Так что продолжай, голубчик. Вызволи меня из этой тюрьмы — а уж потом я тебя отблагодарю.
Стоило ожидать, что от одержимого безумца легко и просто не отвяжешься. Поэтому великан начал наваливать еще больше лапши на корешок, чтобы выкроить себе толику лишнего времени:
— Послушай, куда ты так спешишь? Впереди же — вечность, забыл? Если так жечь ману, скоро во всей империи колдунов не останется. Нужно все обмозговать и найти более безопасный спос…
Разряд с треском вонзился в голову. Охотника трясло до тех пор, пока он безвольно не повис на цепях, щурясь от россыпей критических ошибок.
— Здесь я решаю, как быть и что делать! — взвизгнул гримуар. — И мое терпение не безгранично! А я заперт в этих страницах так долго, что почти все истратил! Хвала богам, недавнее вторжение хоть немного ослабило оковы, иначе я бы совсем с ума сошел! Слово — немедля!
— Шанс угадать пароль — один из сорока шести тысяч, — киборг облизнул окровавленные губы. — На сто попыток уходит десять магов. Ты хоть представляешь, сколько понадобится пленников?
— Не представляю — и представлять не хочу! Ибо с детства ненавижу математику. Но форзацем чую, что правильный ответ близко. Еще немного — и у нас все получится.
— Не получится, — фыркнул пришелец. — Теорию вероятности не нагребешь. А ты, похоже, совсем сбрендил.
— Заткнись! — ректор вскинул руку, а затем навел ее на Еву вопреки всем увещеваниям и клятвам. — Крепыша из себя строишь? Прочного, что камень и булат? А что если я подстегну твою девку? Пусть она тебя попросит.
— Она не моя дев… — только и успел сказать пленник, прежде чем голубые змеи окутали извивающееся тельце.
Невыносимая боль сковала члены, и баронесса не смогла даже закричать — только мычала, выкатив слезящиеся глаза. Пытка продолжалась столь долго, что в темнице отчетливо запахло горелой плотью. А после сердце подруги забилось в такой разнобой, что бионика предупредила о возможной фибрилляции.
— Хватит! — рявкнул киборг. — Твоя взяла — попробую еще.
— Давай-давай-давай, — как мантру повторяла книга.
Еще через десять попыток пятеро узников потеряли сознание. Но Захар прекрасно понимал, что ни через сто и даже не через тысячу вариантов угадать верный не получится — шанс оставался все еще чрезвычайно низким. Но проклятую макулатуру это нисколечко не заботило, как и жизни своих «студентов». Маги для него — что отмычки: сломаются — ну и пес с ними, есть найдем. Охотник же мыслил принципиально иначе.
— Погоди, — сказал он. — Так мы ничего не добьемся. Нужны какие-нибудь подсказки.
— Мой дорогой соколик, — с издевкой прорычала рожица. — Я засунул темный щуп на самое дно памяти этого жалкого старикашки. И денно и нощно копаюсь там, как жаба в ряске. И ничего. Ни-че-го! Если бы я нашел что-то важное, разве не поделился бы с тобой?
— Дай мне с ним поговорить. Ослабь свой поводок, освободи его разум хотя бы на минуту.
— Пф… Афонька давно уже выжил из ума. Забудь, у тебя ничего не получится.
— Сделай, что я прошу — и я взломаю твой чертов пароль. Даю слово.
— А то у тебя выбор есть, — Том подумал немного, скривил сухие губы и снова фыркнул. — Ладно, пес с тобой — от меня не убудет. Но если вздумаешь обмануть — молись.
Афанасий безвольной куклой вошел в свободную нишу, сам надел на себя оковы, и лишь после этого мутная пелена спала с очей. Чародей в бессилье опустился на колени, свесил голову на грудь и беззвучно разрыдался.
Похоже, будучи марионеткой своего заклятого врага, он все чувствовал и осознавал, и это окончательно его подкосило. И все же архимагу удалось спрятать тайное слово достаточно надежно, чтобы Тьма не добралась до него до сих пор.
— Послушайте, — как можно мягче начал киборг. — От вас сейчас зависит очень и очень многое. Мы в шаге от того, чтобы спасти Петра. Но нам нужна темная сила, чтобы открыть врата на Ту Сторону. Существо в книге может это сделать. И я прошу вас его освободить.
— Ты не понимаешь, с чем столкнулся, юноша, — старец болезненно сгорбился. — И я до конца не понимал. Но все