- А что случилось с тобой в прошлом? – уточнил я, уж и не зная, чему больше удивляться: его откровенности или той информации, что я, благодаря ней, получил.
- Коварство и любовь! – одновременно с болью и патетикой в голосе, сопровождая слова кривой усмешкой, произнес Бродяга. – А точнее, любовь и коварство. В общем, мне нужно воскреснуть в своем времени и убить его у нее на глазах, потом ее, а потом уж и себя.
- Ну, ты же осознаешь, что они уже оба мертвы, а ты сейчас общаешься с иномирянином в другом времени, а это все значит, что твоя цель себя немного изжила? – тихо и вкрадчиво уточнил я.
- Само собой, дружище! – активно согласился со мной Бродяга. – Все вообще пошло не по плану! Я поднимал клановские архивы: она умерла первой, он вторым. Я, вот, до сих пор жив, но!...
Нет, он точно сумасшедший. Пора прекращать тратить на него время и пытаться подготовиться к скорой встрече с этим страшным местным аналогом двуликого Януса.
Всемогущие спорщики вновь прервались на секунду и развернулись к нам. Я рефлекторно сглотнул подкативший к горлу ком волнения и скосил глаза на Бродягу, будто бы ища поддержки. С моим боевым товарищем творилось что-то неладное: он явно хотел продолжить неоконченную фразу, однако, как ни старался, не мог произнести ни звука.
Меж тем, кое-что безумно интересное я все же слышал.
С того момента, как спорщики повернулись к нам, мне было доступно каждое произнесенное ими слово.
- Ты жульничаешь!!! – истерила женская фигура. – Твоя сказка про вселенское равновесие погубит тестовый мир полностью так же, как и наш основной, а третьего шанса не дается никому!
- Успокойся! – рокотал ей в ответ низкий мужской голос. – Система противовесов – единственное, что может спасти и этот несчастный мир, и нас с тобой! Просто посмотри, чего мы с тобой уже достигли. Нас уже только двое. Окончательно и бесповоротно двое. Больше никаких голосований. Каждый влияет на мир только в том масштабе, какой он может позволить задействовать своему визави. На данный момент не может быть более справедливой системы развития!
- Нет, ты жульничаешь!!! – никак не успокаивалась женская ипостась Стража. – Даешь мне решать первой, со всем соглашаешься, создаешь видимость того, что твоя позиция априори слабее моей, а потом все внезапно происходит наоборот! А ведь я точно знаю, что всего этого нельзя просчитать заранее, значит, ты незаметно для меня вносишь коррективы по ходу игры!
- И снова ты скатываешься к банальной гиперболизации несостыковок в собственных планах, - в голосе мужской ипостаси уже явно сквозило легкое раздражение, - ты не хуже меня знаешь, что мы просто не в состоянии делать что-то в тайне друг от друга, и прекрати, наконец, считать все происходящее игрой, иначе мы опять доиграемся!
Мужчина повел руками в разные стороны, давая понять, что именно он хотел сказать своей последней фразой.
Я невольно обернулся, чтобы еще раз осмотреться вокруг.
Да, по всему видать, что свой первый мир Страж в нескольких своих лицах уберечь не смог. Неужели здесь совсем нет жизни? Ведь на Земле – я где-то слышал – большая часть биомассы находится именно внутри планеты. Начиная с почвы и заканчивая чуть ли не четырьмя километрами вглубь. Дальше просто слишком высокие температуры…
Это что же здесь такое должно было случиться, чтобы абсолютно всю жизнь истребить, оставив при этом относительно целые здания на поверхности планеты? Ума не приложу. Или может они берут в расчет только разумную жизнь? Точнее, он берет.
Зараза! Не могу я, глядя на двух людей, считать их одним целым!
Стоп. Не это сейчас главное. Если здесь и сейчас у нас главенствует принцип равновесия, значит, не просто так замолчал Бродяга, и я стал получать информацию непосредственно от главных местных кукловодов. Получается, что один из них воздействовал на голосовые связки Таллана, а второй автоматически получил право усилить мой слух. Не факт, конечно, но хоть какая-то логика в этом есть, хоть и неприятно ощущать себя бесправной марионеткой, особенно сразу после того, как без труда управлял целой разномастной армией поднятых мертвецов.
В это время Бродяга присаживается на корточки и начинает быстро выводить пальцем на пыли, усеивающей здесь все более или менее горизонтальные поверхности, какие-то символы. Он, лишившись способности говорить, пишет для меня послание. Однако я, потеряв здесь любую связь с Экуппой, могу говорить на их языке, но никак не читать.
Кладу руку ему и на плечо, и когда Бродяга, не переставая писать, оглядывается, огорченно развожу руками и качаю головой.
На краткий миг лицо Таллана искажается от раздражения, но сразу же это выражение сменяет решимость. Бродяга вскакивает на ноги и, развернувшись широкой спиной к Стражу, знаками пытается мне объяснить, что планирует устроить какой-то взрыв, и я должен по его команде отскочить за ближайшую стену, к которой мы и так сейчас станем понемногу приближаться.
Во всяком случае, именно так я его понял, потому что было сложно одновременно слушать междоусобную ругань двух частей одного Стража и расшифровывать язык жестов Таллана.
- Своим напускным бездействием ты постоянно заставляешь меня делать первый ход, поэтому я чаще ошибаюсь! – продолжала сыпать обвинениями прекрасная половина Стража. – А потом ты еще и делаешь вид, что помогаешь моим фишкам, чуть ли не в ущерб своим!
- Не думал, что мне придется повторять это из раза в раз, - голос сильной половины звучал максимально успокаивающе, - я всегда предпочитаю давать своим людям возможность полностью ознакомиться с ситуацией, а уже потом начинать действовать исходя не из моих инструкций, а из своих внутренних убеждений. Только так мы сможем минимизировать наше беспощадное вмешательство в существование мира. Я ведь даже дал тебе возможность позволить твоим фишкам непосредственно воздействовать на моего человека. Что же ты еще хочешь?
- Давай меняться! Ты изначально как-то понял, что обреченная на смерть сразу после появления в мире фишка