У него и станки в гараже есть, и токарный, и фрезерный. Да я и сам на токарном могу что-нибудь сообразить, мне бы только чертежи! Но тут, скорее всего, нужен фрезерный и какой-то шаблон. За этими мыслями меня, сидевшего на лавочке в обновке, и застали молдаванки, прибывшие для обеденного полива.
— Анжайчик, чего такой смурной сидишь? — подколола меня Анька и, махнув сиськами, чуть не снесла с лавочки.
— Да это, задумался чот, — махнул я рукой.
Подошла Златка и уставилась на мои брови.
— Анжей, — я чот раньше и не замечала, какие у тебя бровки аккуратные, — возвестила она, закинув тяпку на плечо. Потом перевела взгляд на футболку и замерла. Потом чуть махнула головой и прищурилась:
— Бля, ты меня загипнотизировал этой майкой, — пожаловалась она, — вроде красиво и ничего такого, а взгляд оторвать не могла. Уфф, — и она передёрнула плечами.
— А я и так могу загипнотизировать, — заржала Анька, — мне рисунки не нужны.
Какая-то интересная мысль стукнула мне в голову, но не зашла. Наверное увидела, что я на сиськи Аньки пялюсь. Девчата ещё чуть посудачили и пошли в огород. Я же пошел в самогонную, ставить брагу. Падалок я насобирал ещё раньше, старого варенья натаскал из подпола в лестнице. Работал я часа полтора. Кипятил, заливал пустые десятилитровки. Мерительным черпаком кидал сахар.
Вышел на улицу, девчата уже закончили и плескались в душе, зазывая меня потереть спинку.
— Я вам потру, а потом ваши мужья припрутся за очередной порцией пиздюлей, — хохотал я, — вы мне лучше пирожков на смену испеките!
— Давай завтра вечером, ты ж сказал, что дома будешь!
— Отлично! — обрадовался я, — девчат, а фильмы смотреть будем ?
— Давай завтра, мы вечером с мужиками в город едем, хозяин везёт, — отбрили меня молдаванки.
Да и ладно. А я вечерком, наверное, тоже в город сгоняю, заодно и заправлюсь. Главное — по дороге на «рокеров» Джейсона Спары не нарваться!
А пойду-ка я да фильм про голых с пистолетами посмотрю, Валюха его так нахваливала!
Мешать себе коктейлей не стал, я же в город собрался. Сходил в сад, надёргал домашней клубники, а заодно и увидел как Анька, прикрывая сиськи, несётся за полотенцем, которое оставила на лавочке. Окликать не стал. Пусть думает, что никто не видел. Помыл клубнику, присыпал сахаром, чуть капнул сметаны и довольный врубил кассету.
Хмм, так это боевик! Какой-то негр крадётся по кораблю с пестиком!
— Андж, — заорала, вбежав в летницу, Златка, — там какой-то солдат стоит перед твоими воротами, пьяный и с гранатой. Орёт, что всех подорвет! Блин, она, когда напугана, правильно моё имя называет. Надо запомнить! Стоп! Какой солдат с гранатой? Война что-ли началась?
Я поставил на паузу на том моменте, когда мужик пробил ногой дверь в каюту, и ломанулся в свою комнату, достал пугач, в который уже зарядил патроны, и побежал к воротам. Анька, испуганно жавшаяся возле калитки, кивнула:
— Вон он, смотри!
Возле моей лавочки стоял в жопу пьяный Птюх в каком-то кителе, фуражке с чёрным околышем, под кителем у него были только семейные трусы и тапки.
— Чоо, бляяя, не ждал, курва польская! — заорал он, махая в мою сторону руками, — рвану тебя щас, пиздюка, чтобы знал, как с дембелями общаться!
Из двора дядьки Фёдора выглядывали испуганные мужики Аньки и Златки, но не решались подойти, так как Птюх махал в их сторону рукой, имитируя бросок.
А у него действительно в руках граната — ребристая, чёрная. И тут меня начал разбирать смех. Чёрная! Чёрная! Сколько я раз в Волгограде выступал за военных в каком-то там многоборье и метал