— Успокойся. Может, это проверка нашего мужества. А ты ее сейчас провалишь!
Я обманывала себя — пыталась удержаться на краю паники, не рухнуть в черную холодную бездну, где нет места рациональным мыслям, где ты уже собой не владеешь и превращаешься из человека в скулящее животное, ослепшее, оглохшее, отупевшее от ужаса.
Последние палатки остались позади. Вдалеке, на пути к горам, я заметила кольцо пылающих костров. Нас вели к ним. К дымящим огням, плюющим в темноту красными искрами.
На фоне костров ярко выделялись человеческие фигуры, облитые оранжевым светом пламени.
— Что там? Куда вы нас ведете? — я снова задала этот бесполезный вопрос, понимая, что, как и в прошлый раз, не дождусь ответа. Мой голос до того охрип, что говорить получалось только шепотом.
Валонсо, прежде идущий рядом со мной, замедлил шаг, начал отставать. В какой-то момент он резко дернулся в сторону и попытался сбежать от наших конвоиров в ночную степь, но его поймали и вернули на место.
— Мы умрем, — тихо завыл он, до боли вцепившись в мое плечо. — Я слишком молод и прекрасен для смерти.
Мой взгляд зацепился за желтый прыщ на его носу — набухший гнойник в катышках белой пудры.
Костры приближались. Черная земля в их свете стала кирпично-красной. Теперь я слышала треск горящих дров, чуяла жар огня, запах дыма и горьких трав, которые шаман скармливал прожорливому пламени, чтобы отпугнуть местных хищников.
— А вот и вы, — одной из темных фигур, мелькавших в языках пламени, оказался вождь дикарей. Сегодня его нос и щеки были измазаны кривыми полосками сажи и бурой засохшей глины. Перед боем, охотой и важными ритуалами тано всегда раскрашивали тела и лица. — Пришли. Ведьма и евнух.
Евнухом вождь окрестил Валонсо за его изнеженный вид. Этим он показал, что совершенно его не уважает, не видит в нем мужчину и достойного участника переговоров.
Назвав меня ведьмой, вождь принизил и мой статус, потому что ведьмы не обучались в академиях, имели более слабый дар и в иерархии Аталана стояли на ступень ниже любого колдуна и мага.
На каждом шагу дикари обливали нас презрением.
Я больше не верила в успех нашей миссии. Выжить бы.
— Что происходит? Зачем вы усыпили моих людей? Что мы здесь делаем? Вы же понимаете, что, если причините вред имперским дипломатам, это будет иметь последствия.
Каждый звук приходилось буквально проталкивать через пересохшее горло. В ожидании ответа Валонсо грыз ногти — дурная привычка, о которой он не вспоминал со времен академии.
— Ни один из моих воинов не тронет вас и пальцем, — вождь усмехнулся, и это была очень подозрительная усмешка. — Мы просто зададим великому Атимеду вопрос. И посмотрим, каким будет ответ.
Угрожая копьями, нас затолкали в круг, образованный гигантскими кострами. Увиденное внутри этого круга сорвало с меня остатки самообладания. Я бы закричала, если бы горло не сковал спазм. Крик ледяным комом застрял внутри.
Краем разума я уловила новый звук. Тихий, ритмичный, он раздавался совсем близко, и вскоре я поняла, что это мои зубы стучат друг о друга, отбивая дробь.
— О Единый! Помоги мне! — воскликнул Валонсо и попытался покинуть пределы пылающего кольца, но кочевники загнали его обратно, используя те же самые охотничьи копья.
Я, в отличие от своего напарника, не могла пошевелиться. Остолбенела.
В нескольких метрах от нас сидело на земле, прикованное цепью к столбу, странное существо. Серое, как валун. Размером с аталанского слона, но с гибкими лапами и огромными когтями, вероятно, помогавшими ему карабкаться по скалам. Его мускулистое тело было все в складках обвисшей кожи и редких черных шерстинках. Наружу по бокам пасти торчали два бивня, загнутых кверху.
Я не знала, что это за тварь, видела ее впервые в жизни, но сразу поняла: питается она мясом, потому что при виде нас в маленьких красных глазках зажегся хищный интерес.
Зверь поднялся на лапы. Цепь, что тянулась от столба к ошейнику, зазвенела. Ее длина позволяла чудовищу свободно перемещаться внутри огненной ловушки. Надежда, что оковы помешают твари достать до нас, разбилась вдребезги.
— Не смейте! Вы не имеете права! Выпустите меня отсюда! — выл мой жених, стоя у стены пламени, но не решаясь пройти сквозь огонь.
— Примите бой! — сквозь треск и шипение костров до нас донесся голос вождя.
— Какой бой! Вы в своем уме? У нас нет ни магии, ни оружия, — рыдал Валонсо. — Это верная смерть!
— Если вы достойны, великий Атимед защитит вас, — отвечал безумец. — Поразит чудовище молнией. Разведет ночную темень руками и выпустит на небо яркое солнце. А если нет, значит, жизнь ваша ничего не стоит. Сдохните, и поделом.
Скованная внезапной немотой, я все еще не могла выдавить из себя ни слова.
Неужели все вокруг реально и происходит со мной на самом деле?
Я не верила. Это какой-то бред, сон, ночной кошмар.
Пожирая нас своими красными злобными глазками, существо издало голодный рык, и в глубине его черной пасти что-то шевельнулось — гибкое и длинное. А потом монстр разинул пасть шире, и наружу, извиваясь, вылез язык, похожий на змею. Шар на кончике языка разомкнулся и напомнил зубастый рот. Внутри одной пасти монстра обнаружилась другая, поменьше.
Я ошиблась, решив, что тварь, которой нас бросили на съедение, мне не знакома.
Все это я уже видела.
Этот язык-змею.
Эти тонкие иголочки зубов.
Эту слюну ядовито-желтого цвета, что вязкими каплями падала на землю и расползалась по ней пузырящейся пеной.
На секунду перед мысленным взором возникло тесное пространство пещеры. В голове эхом раздался голос с эльфийским акцентом: «Хариб. Спрячься за меня, если не хочешь получить страшные ожоги».
— Хариб.
Все повторялось, с той лишь разницей, что сегодня я узрела этого жуткого монстра целиком. Так вот, значит, как он выглядит.
— Что? — пискнул Валонсо, переводя взгляд с чудовища на языки пламени.
— Хариб, — повторила я, почувствовав, как резко захотелось в туалет. — Он плюется кислотой.
— Кислотой!
Не успела я ничего ответить, как меня дернули за руку. Я пошатнулась, едва удержалась на ногах, а в следующую секунду обнаружила, что Валонсо закрывается мной от хириба, как живым щитом. Прячется за