— Какой Иван Иванович? — крёстный нахмурился.
— Вот этот. — И Демидов ткнул в меня пальцем.
— Фу, как неприлично. Где же ваши манеры, господин Демидов? — я просто не смог не вставить свой серебряник. В ответ Вячеслав наступил мне на ногу. Было не столько больно, сколько обидно.
— Ах, этот. Это дамы и господа, Дмитрий Наумов. Он у нас такой шутник. Зато какая тяга к знаниям. Не успела его мать расписаться в книге о получении приказа о зачислении, как этот весьма перспективный юноша рванул в школу, даже не обувшись. Берите с него пример, — все сразу посмотрели на мои ноги. Я решил поддаться коллективному бессознательному и тоже посмотрел вниз. И сразу увидел дырку на большом пальце правой ноги. Снова стало очень стыдно. Настолько, что я покраснел.
— Тот самый Наумов? — В голосе Демидова прозвучало удивление.
— Если вы имеете в виду сына Александра Наумова, то да, тот самый, — усмехнулся крестный. Похоже, этот фарс приносил ему какое-то садистское удовлетворение. Ладно, смейся дальше, позже сочтёмся.
— А где его вещи? — обратился к директору темноволосый.
— Роман, я же только что сказал, Дмитрий так обрадовался, что кинулся в школу, даже не переодевшись. Что уж говорить об остальных вещах?
— А во что он переоденется завтра на занятия? — вновь перевёл на меня оценивающий взгляд черноволосый.
— Получается, ни во что. В чём сейчас перед вами стоит, в том и пойдёт на занятия, — пожал плечами директор. — Ну ладно, отдыхайте, располагайтесь, покажите Дмитрию его комнату. Вот, Демидов, возьмите расписание на этот семестр, и прошу вас, не забудьте проводить первокурсников сегодня в восемь часов вечера на собеседование.
— Какое собеседование? — хмуро поинтересовался я у крёстного.
— Узнаете всё на месте. Не переживайте, обратно вас никто не отправит, — усмехнулся директор и вышел из комнаты, оставив меня наедине со студентами.
В гостиной стояла оглушающая тишина, которую, наконец, прорезал тихий голос Романа:
— Знаешь, Лео, а ведь даже не завтра, а уже сегодня вечером над нами будет смеяться вся школа. Потому что, вот это, — он сделал неопределённый жест рукой в мою сторону, — выглядит даже хуже, чем все остальные ученики Второго вместе взятые.
— И что ты предлагаешь? — блондин ещё раз осмотрел меня с ног до головы и поморщился.
— Его нужно одеть во что-то приличное. Ты же слышал, директор сказал, что это не ошибка. Но кто бы мог подумать, что Наумов — вот такое чучело? У богатых, конечно, свои причуды, — медленно проговорил Роман, — но, чёрт побери, не до такой же степени! — Ха-ха, считай, что я посмеялся вместе с тобой.
— Да, ты прав. Может, мы в таком случае поделимся чем-нибудь из своего гардероба? — подошёл к этим двоим ещё один. Тоже породистый и ещё более неприятный тип. Слишком смазливый, слишком манерный. В нём всего было слишком. Меня передёрнуло.
— И ты как себе это представляешь? У нас вроде нет подготовительной группы детского сада. Здесь же все явно выше него, — поморщился староста и соизволил, наконец, оторвать свою, конечно же, насквозь аристократичную филейную часть от дивана. Подойдя ко мне, он схватил меня за плечи и покрутил, разглядывая ещё внимательнее.
— Руки убрал, — посоветовал я ему. Не люблю, когда меня трогают, особенно вот так бесцеремонно.
— А может, мы подключим к столь нелёгкому делу наших дам? — к Демидову подошёл Роман, не обратив на моё шипение никакого внимания, но хоть лапать меня прекратили, и то счастье.
— А ты что думаешь, шарфик в цветочек и туфли на каблуках ему будут к лицу? — деловито уточнил Демидов и глубоко задумался.
— Да ну тебя, — хохотнул Роман, а его светлые глаза сверкнули. — Я думаю, что любая девушка должна уметь хоть как-то шить. Так, может, перешьём из чего-нибудь самого мелкого в ещё более мелкое?
— Думаешь, это этично, отбирать одежду у первокурсников в первый учебный день? — задумчиво спросил Демидов. — Будем перешивать из того, что есть. Я лично готов расстаться со старыми штанами.
— Ну, я могу рубашку отдать. — Немного подумав, сказал Роман.
— Да ты можешь половину своих рубашек отдать. До сих пор не понимаю, зачем ты их коллекционируешь, — фыркнул староста.
— Я же не спрашиваю, зачем тебе покупают эти шелковые платки. Ты ведь их тоже не носишь.
— Ром, ты почему такой…
— Какой?
— Козёл? — закончил я за Демидова. Эти двое резко замолчали и удивлённо посмотрели на меня. — Ну а что? Моего, эм, дядю по материнской линии так звали, между прочим, — пояснил я.
— Как ты любишь своего дядюшку, — хмыкнул Роман.
— Вообще, это сокращённо от Казимир.
— Мой тебе совет: никогда не сокращай ничьё имя до «козла». Это как-то неправильно. Даже имя своего дяди. — Демидов покачал головой.
— Не я же сократил, а мама. — И я посмотрел на него абсолютно честными глазами.
— Да уж. Меня, кстати, Лео зовут, — протянул руку староста. — Лео Демидов.
— Это сокращённо от Леонид? — осторожно решил уточнить я.
— Это сокращённо от Леопольд, — недовольно буркнул Лео.
— В честь кота? — непроизвольно вырвалось у меня, почему-то вспомнив детскую сказку.
— В честь деда, — резко закончил он и повернулся к своему собеседнику.
— Меня зовут Роман, — представился брюнет. — Роман Гаранин.
— Так, ладно, потом перезнакомимся. Сейчас я принесу штаны, а Рома — рубашки. Девушки, — обратился он ко всем находящимся в гостиной представительницам слабого пола. — Кто-нибудь из вас умеет шить и хоть мало-мальски пользоваться домовой магией?
В ответ ему прозвучала тишина.
— Что, совсем никто? На неделю освобожу от патрулирования коридоров, если у кого-то вдруг проснётся врождённый талант к вышиванию.
— Я умею.
— И я…
— Я тоже…
— Да все умеют… — загалдели девушки.
— Ух ты, — я позволил себе восхититься. — Даже моя мама шить не умеет, а вы прямо все. И что означает «патрулирование коридоров»?
Лео поднял руку, уже привычно проигнорировав меня, и все сразу замолчали.
— Так, Кристина, организуй кружок домоводства, пожалуйста. Успеете за полчаса что-нибудь сделать, чтобы это чучело никому на глаза