– Помогите! Сестры! Айно! – закричала я слабым голосом, едва боль отступила.
По ногам струйками потекла горячая, прозрачная жидкость, и тогда я точно поняла, что рожаю. Новая волна боли скрутила мое тело, связала узлом все внутренности. Я закусила зубами край своего тулупа и взвыла. А потом я вновь увидела перед собой Никко. Уродец полз по земле, опираясь на руки и волоча за собой короткие недействующие ноги. Но мне было уж не до страха, все мое тело покорилось животной боли, разрывающей меня изнутри, она заполнила все мое сознание.
– Я рожаю! Помоги! Позови Айно! – едва смогла выговорить я, с мольбой глядя в круглые, удивленно выпученные глаза Никко.
Он смотрел на меня несколько долгих секунд, а потом лицо его напряглось и потемнело.
– Тебе нельзя к ним возвращаться, – прохрипел уродец, – они заберут ребенка!
– И пускай забирают! Мне не нужен этот ребенок. Я просто хочу уйти отсюда!
Он отполз к дереву и сел на землю, привалившись спиной к толстому стволу. Пока я корчилась от боли на земле, Никко молча смотрел на меня. Я кричала, звала на помощь, рычала, как раненое животное, но он не двигался с места. А потом я на какое-то время совершенно перестала соображать от боли, все вокруг закружилось каруселью, задрожало и слилось в одно разноцветное пятно. Время шло, мне казалось, что все это продолжается уже целую вечность. Схватки становились все длиннее, а мгновения отдыха – все короче.
– Прошу тебя, Никко! Приведи сюда Айно!
– Ты хоть знаешь, что они сделают с твоим ребенком? Дана приди в себя!
– Мне безразлично, что ждет этого ребенка. Я хочу, чтобы он скорее вышел из меня! – закричала я.
Никко немного подождал,а потом исчез. Я снова утонула в боли, крича на весь лес. В какой-то момент я подумала, что это конец, что я умру тут в одиночестве от нестерпимой боли. Но голос Айно, неожиданно раздавшийся надо мной, вывел меня из этой невыносимой круговерти. Я посмотрела на нее мутным взглядом, никогда прежде я не радовалась ей так, как сейчас. Я хотела поприветствовать ее, но новая волна боли скрутила меня узлом, и я ощутила первую мощную потугу.
– Молчи и дыши! Дыши чаще! – закричала мне в ухо Айно, – ребенок вот-вот выйдет!
Когда схватка кончилась, она схватила меня за плечи и строго заговорила:
– Хватит распускать сопли! Возьми себя в руки, Дана! Сейчас ты должна собрать все свои силы в кулак и выродить этого младенца! Я уже вижу его головку.
Айно согнула в коленях мои ноги, подстелила под меня свою теплую накидку и стала гладить по часовой стрелке живот. Когда я почувствовала приближение новой схватки, я взглянула на Айно округлившимися от страха глазами.
– Не бойся. Все идет так, как должно идти. Дыши и слушай свое тело. Помогай ему выталкивать ребенка! Это совсем не так сложно, как ты думаешь. И вовсе не страшно.
Голос шаманки звучал спокойно и низко, от ее рук шло тепло, от нежных прикосновений боль как будто, и вправду, становилась меньше. Я зажмурилась, изо всех сил сжала зубы и сделала то, что требовало от меня мое тело – за несколько схваток вытолкнула из себя ребенка.
Звонкий крик новорожденного заставил что-то встрепенуться в моей душе. Как будто тонкая струна натянулась и со звоном порвалась – такое было ощущение. Я закрыла глаза и, тяжело дыша, откинулась на землю. Лицо мое было мокрым от пота, а губы кровоточили от того, что я искусала их во время схваток. Можно было радоваться тому, что это конец, и что мои мучения в Лаайниккене закончены. Но вместо этого душу заполнила тревога.
“Я просто устала. Просто устала,” – повторяла я про себя, чувствуя, как растет внутри неприятная тяжесть.
Открыв глаза, я увидела Ваармайю. Она подошла к Айно и остановилась рядом с ней. Обе женщины внимательно смотрели на новорожденного младенца, которого я только что произвела на свет. А потом Ваармайя перевела взгляд на меня, и я испугалась ее напряженного, злого выражения лица.
– Что такое? – пролепетала я.
Они подошли ко мне обе, и Айно показала мне кричащего младенца. Это была крошечная девочка. Тельце ее было окровавленным, она сучила маленькими ручками и ножками, сморщенное личико побагровело от натужного крика.
– Девочка? – растерянно спросила я.
Айно кивнула и проговорила:
– Да, девочка. И это не дитя Никко.
– Как это? – промямлила я, – то есть… Это ребёнок Някке?
– Да, потаскуха ты этакая! Это ребенок Някке! – прошипела Ваармайя.
Я покраснела и от стыда закрыла лицо ладонями. Но наступившая тишина была невыносимой.
– И что же теперь делать? – растерянно спросила я.
– Ничего. Произноси отречение и на этом расстаёмся! – холодно проговорила Айно.
Я взглянула на кричащую девочку, сцепила руки в замок и проговорила через силу:
– Я, Дана, перегрызаю пуповину, отрекаюсь от своего ребёнка, передаю его шаманке Айно и Лаайниккену. Пусть это дитя станет частью здешней природы.
Я повторила заранее выученные слова три раза, после чего Ваармайя поднесла к моему рту пуповину и я перегрызла ее зубами. Айно резко развернулась и пошла прочь из леса.
– Айно! – закричала я.
Почему-то мне не хотелось, чтобы она уносила девочку. Я с мольбой взглянула на Ваармайю. Старуха извлекла послед, после чего смачно сплюнула на землю рядом со мной, вытерла губы и поплелась за Айно. Я осталась лежать на земле одна. Тулуп подо мной был пропитан кровью и неприятно холодил ноги. Услышав шорох, я повернула голову и встретилась взглядом с Никко. Он пристально смотрел на меня, опираясь на землю руками. Его толстые губы беззвучно шевелились, кустистые брови были нахмурены.
– Я же говорил тебе, чтобы ты уходила отсюда, пока не поздно. Жаль, что ты не ушла. Только так ты могла спасти этого ребенка.
– Да что ты пристал ко мне? Мне и не нужен вовсе этот ребенок! – огрызнулась я, дерзко вскинув голову.
– Раз так, ладно… Потому что теперь тебе его уже не спасти, – проговорил он.
Челюсть его съехала набок. Опираясь на руки, уродец пополз в чащу, а когда он скрылся из виду, я снова легла на землю, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Глава 9
Грязная, лохматая, в окровавленной одежде – в таком виде я вернулась в поселение. Но Айно не пустила меня в свой дом. Она сунула мне в руки рюкзак и сказала:
– Все кончено. Ты здесь больше не нужна, Дана. Можешь уходить, как мы и договаривались.
– Мы уйдем вместе с Някке, – тихо ответила я, –