— Что ж, на этом я прощаюсь, — поднялся алхимик. И замер, удивлённо смотря на дверь.
Гарри проследил за его взглядом. В дверях стояла Диана, широко распахнув глаза в настоящем ужасе. Как она здесь вообще оказалась? Руны на её деревянных украшениях уже пылали красным, будто раскалённый металл в печи кузнеца.
— Детские выбросы, ну конечно. Что ещё могло перебороть мои чары… — вздохнул мистер Фламель… и вспыхнул.
Стоящая на коленях безрукая фигура, объятая пламенем…
Ударились об пол сломанные украшения Дианы, треснувшие прямо по почерневшим рунам.
Алхимик, кажется, даже не заметил окружившего его огня. Он повёл рукой вдоль себя — и пламя, покорное чужой воле, собралось вокруг его пальцев. Сжатый кулак — и всё потухло, будто и ничего и не было. Разве что чуть подкоптилось кресло, но и оно восстановилось по следующему жесту древнего мага.
Гарри был поражён — не то чтобы он сомневался в мистере Фламеле, но пламя, чей жар он сам прекрасно почувствовал, даже не коснулось не то что волшебника, но даже его костюм. Он даже в лице не изменился! Диана же и вовсе была в полном шоке, смешанном с ужасом.
Алхимик шагнул к девочке и приложил два пальце ей ко лбу, и девочка почти моментально расслабилась и снова уснула. Мистер Фламель придержал её и аккуратно посадил в кресло.
— Бедное дитя, пережить подобное в таком возрасте, — с горечью покачал головой древний волшебник. — Если позволишь, Гарри, я могу размыть её воспоминания. Это не изменит девочку, как их полная блокировка или уничтожение, лишь позволит ей быстрее восстановится. Со временем это и так произойдёт, так или иначе, но на это могут уйти годы.
— Вы владеете легилименцией? — полуутвердительно спросил Гарри.
Идея вмешательство в память не нравилось Поттеру, это да. Но мистер Фламель был уверен, что для Дианы это будет лучше, и мальчик не мог с ним не согласиться. Не лучше ли будет сгладить тяжелые воспоминания, не оставляя эту работу на долю времени? И не мучать кто знает сколько ещё как саму девочку, так и всех окружающих.
— Хорошо, — решил Гарри. — Сделайте это, пожалуйста.
Мистер Фламель кивнул и вновь коснулся лба Дианы. Процедура не заняла у него много времени, Гарри только и успел, что собрать разрушенные деревянные браслеты и ожерелье.
— Вот так, — кивнул сам себе древний волшебник, убирая руку. — Так ей должно стать лучше. Хм, кельтские руны? Никогда их не видел.
Мистер Фламель покрутил сломанный браслет, но почти сразу с сожалением отложил его обратно.
— Впрочем, на это нет времени. Нам пора прощаться, Гарри. Всего хорошего, и удачи с Волдемортом — уверен, она тебе пригодиться.
Волшебник исчез, самым настоящим образом растворившись в воздухе. Пропали и его трость со шляпой, как убедился Гарри, выглянув в коридор. За окном уже не было и машины. Алхимик не просто так говорил, что времени у него мало, и очень торопился.
Пришлось рассказывать о внезапном визите мистера Фламеля дяде с тётей. Те были не в восторге от внезапного сна, но Гарри уже предупреждал их о предстоящем госте. Он вообще не скрывал ничего о древнем алхимике от своей семьи. Поделился он и сегодняшним разговором, вручив свиток мистеру Джестеру, как и обещал. Тот признал правильным решение мальчика рассказать древнему алхимику об вычисленной угрозе. Тётя Пэт немного поворчала по вмешательству в сознание Дианы, но всё же тоже согласилась с Гарри.
Сама девочка действительно стала чуть спокойнее. Она уже не вздрагивала от громкого уличного шума или проезжающей машины, не пряталась от Гарри при первой возможности и даже ни разу не применила магию, пока миссис Фигг не вернулась и не восстановила оберёги. Да, она по прежнему не произнесла ни слова, дичилась Поттера и предпочитала компанию кого-нибудь из женщин, но всё же ей стало лучше.
И да, новым слушателям историю визита древнего алхимика пришлось повторить. А миссис Фигг и вовсе рассказать всё с самого начала. Хотя старушку такое знакомство, кажется, не особо впечатлило, состояние Дианы её беспокоило куда больше.
В общем, день промелькнул как-то сам собой, и буквально сразу после визита мистера Фламеля настала пора ложится спать. И куда подевалась целая прорва часов? Он даже гулять сегодня не успел пойти! Не то чтобы ему сильно хотелось, но всё-таки!
Перед сном Гарри осознал, что выданный мадам Помфри пузырёк — пузырь, если по честному, — с зельем сна без сновидений закончился вчера. Впрочем, он был уверен, что после такого насыщенного дня кошмары ему сниться не будут.
Гарри никогда так не жалел о том, что оказался прав.
Глава 40. Лабиринт отражений
Гарри спал. И видел сон.
Его звали Гарри Джеймс Поттер, и у него совсем не было друзей. Довольно печально, на самом деле.
Он слышал, что кто-то говорил, что если у тебя есть враги, то где-то есть и друзья. Что ж, этот мудрец ошибался. Враги у Гарри Джеймса Поттера были. Самого главного он победил не так давно — и месяца ещё не прошло с падения Волдеморта, Тёмного Лорда и просто последнего ублюдка. Ну или того, кого он считал главным. Не так давно. И месяца ещё не прошло.
Было ли это всё планом Дамблдора с самого начала? Или страх взял верх над стариком и его союзниками, когда не получивший Ж.А.Б.А. мальчишка, вчерашний студент, одолел главную пугалку всех волшебников Англии? Гарри не знал ответа на этот вопрос. Но ставил на страх, не то чтобы его кто-то спрашивал.
Печально было обнаружить, что все, кого он считал друзьями, оказались больше союзниками Дамблдора. Гермиона, Невилл, даже потерявшие в последней битве драгоценную дочь Уизли… Что уж об остальных говорить?
Нет-нет, Гарри-который-спал был уверен в своих друзьях. Какой-то дурацкий сон.
Печально это. Вчера они сражались бок о бок, вместе терпели лишения и теряли друзей, ели из одного котла и делили последнюю бутылку воды. Дамблдор даже провернул этот трюк со собственной смертью, чтобы получить малюсенький шанс подобраться к Волдеморту. Напрасно, конечно, пророчества не на пустом месте появляются.
А сегодня, стоило старику сказать своё слово, назвать его тёмным магом — и всё это в прошлом, забыто и обращено в пыль. Жизнь зачёркнута и выброшена в урну.
И Гермиона, всегда стремящаяся помочь Гермиона, всегда поучающая Гермиона, всегда такая честная Гермиона, кидает в лицо заклятье остолбенения, скрывая свои намерения под