– Что она делает?! – воет Арина, когда видим, как, потоптавшись во дворе, София абсолютно одна выходит за калитку и скрывается где-то за поворотом здания.
Все, что находится за тем углом, вне зоны досягаемости этих камер.
Звон в ушах на секунду выдергивает меня из реальности.
Глядя в одну точку, пытаюсь составить в голове план действий. Меня не интересует ничего. Ни мечущиеся в панике сотрудники этого заведения, которых оставляю за спиной, выйдя из комнаты охраны, ни менты, которые топчутся тут же, опрашивая присутствующих. Ничего, кроме маленькой девочки, которая вышла за ворота почти два часа назад.
– Объясни им все, – говорю Арине, которая идет за мной по пятам. – Пусть начинают поиски.
– Куда ты?! – Она хватает меня за рукав куртки, останавливая.
Ее лицо заплакано. В глазах дикая паника, но я не в состоянии ей помочь. Я даже, блять, не знаю, когда меня переклинит окончательно. Возможно, у меня ни хера времени нет!
– Пойду искать. Она там одна.
– Я с тобой…
– Объясни ситуацию ментам. Она вышла из здания в группе из пяти детей и одного взрослого, пошаталась по двору и вышла за ворота в час пятнадцать. Пусть начинают поиски, – повторяю.
– Я не могу оставаться здесь!
– Кто-то должен остаться, родная… – Обнимаю ее лицо ладонями и соединяю наши лбы.
– Градский…
– Тс-с-с… – прошу, выпуская ее лицо.
Не дожидаясь ответа, оставляю ее стоять посреди коридора. Пальцы поврежденной руки не слушаются, когда пытаюсь набрать Андрея.
– Я уже еду, – быстро говорит он в трубку.
– Мне нужно… мне… блять… – сцепив зубы, делаю вдох. – Нужно видео с камер наблюдения параллельной улицы. Я сброшу геолокацию. Узнай, чьи там камеры, и свяжись с Гецем, у него есть спецы. Мы ищем девочку четырех лет в красном пальто. Время тоже пришлю.
– Понял… Влад…
– Что?
– Она найдется. Понял?
Отбиваю, оставляя его вопрос без ответа.
Завернув за угол сада, сажусь на корточки и зажимаю между локтей голову, которая, кажется, расколется сейчас на две половины.
И дышу.
Блять.
Я просто пытаюсь сделать долбаный вдох.
Затем выдох.
Чувствую, как все мышцы в теле стягиваются в один тугой канат, натягивая до предела нервные окончания. Это не просто боль. Это агония.
Отправляю Андрею геолокацию и время.
Поднявшись на ноги, осматриваю улицу, запуская ладони в волосы, и позволяю дождю бить себя по лицу.
Машины, зебры, прохожие. Все в кучу. В одно сплошное пятно. Нигде нет ни одной проплешины из красного!
Схватив за локоть проходящего мимо подростка, спрашиваю:
– Ты не видел здесь девочку лет четырех в красном пальто и белой шапке?
Он достает из ушей эйрподс, глядя на меня как на психа.
– Отвали!
– Девочку лет четырех, – вкрадчиво ору я на него. – В красном пальто и белой шапке!
– Не видел! Потеряли ребенка?
– Да. Дочь. Зовут София. Пройдись до конца улицы. – Разворачиваю его назад. – До светофора. Я буду в том парке, – рукой показываю на ограду с другой стороны узкой проезжей части. – Если найдешь… отведи ее в детский сад за углом.
– Ладно… – бормочет пацан, отправляясь туда, куда я ему указал.
Перебежав дорогу, спрашиваю у всех подряд:
– Вы не видели здесь девочку лет четырех в красном пальто? Она потерялась, зовут София… она может быть испугана, может плакать.
Одни отрицательные ответы. Два мужика соглашаются поискать в ближайших дворах.
В парке пусто. Дождь капает с деревьев, заливаясь мне за шиворот. Крутя башкой, осматриваю присыпанные листьями дорожки и бегу к собачнику, который появился из-за угла.
– Вы не видели здесь девочку лет четырех в красном пальто? Она потерялась…
Дед смотрит на меня, поправляя очки. На то, как я не могу стоять на месте, потому что мышцы дергает.
– Нет… но там вот спуск к реке, а там детская площадка… я могу сходить к реке… я пришел вот оттуда…
От слова «река» меня тошнит. К горлу подкатывает ком, который невозможно проглотить.
Кивнув, ухожу в противоположном направлении, в сторону детской площадки, скрытой между девятиэтажными домами.
Здесь тихо. Почти не слышно машин с проспекта и нет даже редких прохожих.
– София! – ору, оглядываясь и цепляясь глазами за каждый куст. – Софи! Котенок! Пожалуйста… найдись.
Крутанувшись на месте, иду к разноцветному детскому городку. Он небольшой. Несколько деревянных построек в форме домика с горкой, качели и лазалка…
Все какое-то неживое.
– София! – кричу, разворачиваясь.
Глава 41
Я бы могла сказать, что перед моими глазами пронеслась вся жизнь, но это не так.
Перед моими глазами оконное стекло, по которому стекают мелкие капли дождя, и я не думаю о своей жизни. Ни о прошлой, ни о будущей. Не думаю. Всем, кто считает мою натуру возвышенной, я бы сказала, что они ошибаются.
Я никогда не чувствовала себя такой приземленной, как сейчас. Я не думаю о музыке, не думаю о боли, душе, чувствах. Глядя в окно у себя перед глазами, я думаю о том, застегнула ли моя дочь пуговицы на своем пальто, потому что на улице холодно. Я думаю о том, проголодалась ли она. А может, она хочет пить? Я не сомневаюсь в том, что могу закончить карьеры всех до единого сотрудников администрации этого заведения, но я думаю не об этом, а о том, что моя дочь могла промочить ноги, ведь она не переобулась в ботинки, а осталась в сменных кедах…
Подняв руку, холодными пальцами стираю слезу со своей щеки.
– Я тоже пойду ее искать… – говорю Андрею, который вышагивает за моей спиной, принимая телефонные звонки.
– Арина… – пытается он меня остановить. – Ее уже ищут. Разосланы ориентировки. Скоро получим видео с камер. На улице дождь…
– Я не могу просто ждать! – выкрикиваю, обернувшись к брату. – Влад не берет трубку.
– Он тоже ее ищет. Ты нужна здесь на тот случай, если нужно будет выехать в полицейский участок.
– Я ничего не делаю! Я схожу с ума, Андрей! – кричу на него.
Обняв меня, заставляет уткнуться носом в свою футболку.
– Мы ее найдем. Я обещаю, – говорит твердо.
Мой телефон разрывается от звонков родителей и Кристины, но я больше не могу отвечать им. Больше всего на свете я хочу пойти туда, под этот чертов дождь, и искать своего ребенка, хотя мой брат и настаивает на том, что это будет пустой тратой времени.
Я не хочу думать о том, почему это случилось именно с нами. Дерьмо не спрашивает, перед тем как стучать в дверь. Это