Так было даже интереснее…
Начиналась пляска боя.
Штурмовики устремились в полёт, когда мы нанесли второй удар по щиту врага. Целый рой стремился добраться до имперского корабля, до его стратегических точек. На некоторых штурмовиках были и мины Микки. Но попробуй пойми в горячке боя, какой штурмовик опаснее! А стрелять из «пушки» по рою шмелей… И имперцы выпустили навстречу свои капсулы.
Теперь в космосе между кораблями заплясали штурм-капсулы, и разноцветные лазерные лучи разрезали чернильную пустоту. Сенсорные датчики на обшивке передавали «картинку» нам на экран, а радары позволяли держать руку на пульсе. Юэй почти с машинной быстротой и точностью отслеживал перемещение и коротко докладывал, позволяя мне вовремя перенаправлять часть сил в нужные точки. Помощь его была бесценна…
И тут произошло что-то невероятное.
Корабль имперцев набрал скорость и… влетел в раскрывшуюся червоточину, оставляя за собой рой своих же штурмовиков.
— Что за… — ошеломленно проговорил я.
Оставшиеся брошенные имперские капсулы поняли, что их бросили. И совершили просто немыслимое. Пошли на тараны, почти в открытую нарываясь на смертельные удары наших штурмовиков.
— Чёртовы камикадзе! — рявкнул я, с досадой смотря на побоище.
Не то, чтобы мне было их жаль, но… Не понимаю я их. Хотя… Я бы предпочел сдохнуть, чем в плен попасть.
В короткое время всё было кончено.
— Ну и что это было? — мрачно спросил я в воздух. — Это, так вас раздери, против всех правил боя!
Никто мне не ответил. Норн тоже хмуро смотрел на экран, наблюдая, как наши штурмовики возвращаются на корабль. И тут голос подал Юэй, занявший место третьего пилота у радаров.
— Капитан, одна капсула противника осталась. Она неподвижна. И…
— Что?
— Подаёт сигнал бедствия, — будто удивленно закончил донесение мужчина.
— Ладно, мы добрые… — проворчал я. — Янг! Шанн! Птичку справа на тринадцать градусов видите?
— Так точно, вижу.
— Так точно, кэп.
— Сопроводите на корабль! — приказал я им.
Я помолчал, смотря как к одинокой капсуле подлетают наши.
— Не нравится мне это, — проговорил я. — Может, взорвать к чертям?
А что, если на этой капсуле мина? Бомба?
Я нахмурился.
— Это Первый! — потрясенный возглас Кима по связи вызвал желание потрясти головой. — Он подаёт наш сигнал!
Вот теперь у меня пропал дар речи. Вот везучий же ублюдок!
* * *
… Когда имперская капсула неуклюже с грохотом приземлилась в доке, к ней тут же поспешил Второй. А вот открываться та не спешила. Сквозь пластстекло было видно пилота, что, обмякнув, лежал фактически на штурвале.
Первого пришлось доставать из имперской капсулы с помощью лазеров. Срезав крышку и только глянув на бессознательного друга, у Кима кулаки сжались и горло перехватило.
— В медблок его! — коротко приказал явившийся Четвёртый. — Синицын, принимай пациента!
Следующие часы прошли в томительном ожидании. Серый приказал увести подальше корабль от места боя, явно опасаясь возвращения имперцев, от которых сбежал ценный пленник. Скорее всего, когда они напали на корабль имперцев, у Всеволода вышло вырваться из своего заточения и чудом добраться до штурм-капсул врага. И вылететь вслед за ними с корабля.
Четвёртый мерил шагами коридор перед медблоком, а стену подпирали спинами Ким и Норн.
— Не нравится мне это… — пробормотал он.
— Жалеешь, что он жив? — вырвалось у Кима, который от волнения разом позабыл, что теперь вообще-то в подчинении у пирата.
— Упал-отжался двадцать раз, — ровно приказал Серый, даже не взглянув на Второго.
Упрямое и обозленное выражение лица Кима тут же исказилось болезненной гримасой, и он схватился за шею.
— Приказ ясен?
Шипя сквозь зубы, Второй почти рухнул на пол и принял положение лежа, через силу отжавшись. Боль, прошивающая его мгновение назад, тут же ушла. Сжав губы, кляня Серого на чём свет стоит, Ким провёл требуемые двадцать отжиманий. А потом встал рядом с Норном, что только бросил на своего симбионта крайне неодобрительный взгляд.
— Живой — хорошо, что сбежал — молодец, — проговорил Четвёртый, продолжая расхаживать перед ними. — Вопрос, сколько в этом удачи?
Норн нахмурился.
— Ты полагаешь?
— Не знаю, — Четвёртый покачал головой. — Уж больно его отделали… Нехорошо.
Янга вновь затошнило, и руки сжались в кулаки. За Первого было просто страшно. Створки дверей медблока с шелестом раскрылись, и вышел мрачный, серьёзный Игорь.
Серый развернулся к нему, молча задавая вопрос.
— Жить будет, — коротко ответил Игорь. — Ему отбили почки, но регенерирующие справятся. Инъекция нанороботов подлатает селезёнку. Сердце надсажено.
— Его пытали, — глухо сказал Ким.
Норн побледнел, уставившись на дверь медблока.
— Он сейчас в медкапсуле. Без сознания, — негромко сказал Игорь. — На данный момент всё зависит от него и автоматики. Но я уже могу дать гарантии, что он будет жить. Только…
— Что?! — выдохнул Норн.
— Я бы рекомендовал пересадку сердца, — нехотя сказал Игорь. — На лекарствах и терапии он протянет несколько лет, но лучше пересадка. После того, как его показатели придут в относительную норму. На это уйдет несколько недель.
— А без пересадки? Мы не сможем отправить его сейчас в Содружество, — нахмурился Четвёртый.
Игорь спокойно снял перчатки.
— Даже без операции он будет жить. Лекарства, терапия… Операция не означает, что без неё он умрёт сейчас или завтра. Несколько лет у него есть.
Эти слова позволили им выдохнуть.
* * *
Он медленно приходил в себя. Чудилось, что он плывет в чем-то плотном, будто в киселе. К горлу подступала тошнота. В закрытые веки резко бил свет, и, приоткрыв глаза, он тут же зажмурился. Корабельные панели слишком ярко горели.
— Папа! Он проснулся! — детский голос ударил в уши.
Послышались шаги, и тёмная высокая фигура закрыла собой свет, принеся облегчение.
— Он глаза открывал! Я видела!
— Тише, Синичка. Всеволод, вы меня слышите? Вы находитесь на корабле «Суворов».
Суворов?
Всеволод с трудом открыл глаза.
— Вы…
— Я, — сухо согласился Игорь Синицын, кивнув ему. — Ваши друзья будут рады. Я сообщу им, что вы пришли в себя. Как вы себя чувствуете?
— Жи… живым.
Игорь навел на него диагност, снимая показания.
— Я добавлю вам обезболивающего и вколю снотворного.
— Не… надо…
— Надо. Я врач, — сухо отрезали в ответ на его слова.
Через минуту капитан спал.
И проснулся только через несколько часов, чувствуя себя хоть и погано, но лучше.
Рядом сидела серьезная светловолосая девочка, смотря прямо на него. Дочка Игоря… совершенно не была похожа на мужчину. Даже цветом глаз.
— Привет, — глухо выговорил