Так уж случилось, что в Великую Отечественную мне повоевать не довелось. Не хватило нескольких лет. Но жизнь – штука интересная и порой вносит такие коррективы, о которых и подумать не мог. Так вот, на свою первую войну – первую чеченскую – я прилетел в шестьдесят четыре года, как раз в свой день рождения 24 января 1995 года. Прибыл я в качестве спецкора окружной газеты по военно-строительным частям. Большой военно-транспортный самолёт вёз «строительный десант» в Грозный и вечером должен был с ним вернуться в Ростов.
Грозный горел. Чёрный удушливый дым дал о себе знать сразу, едва мы шагнули на трап. Он не покидал полуразрушенный город ещё очень долго, пока не потушили промыслы. Аэропорт Северный, на территории которого разместились военные строители, превратился в развалины. Стройбат разбил палатки рядом с лётным полем и незамедлительно приступил к восстановительным работам
Стреляли невдалеке. Там шёл бой. А обедали мы вдвоём в большой палатке человек на сорок – столовой Майкопской бригады.
Сводный батальон бригады попал в засаду и понёс большие потери. В день моего прилёта нашли труп комбрига. Палатка-столовая осталась цела, как и привезённые продукты. Ими ещё долго кормили командированных.
Стройбат обладал замечательной способностью делать, казалось, невозможное. Причём в экстремальных условиях и сжатые сроки. К моему отлёту вечером военным строителям уже было где жить, людей накормили горячей пищей, а из выведенных из полотняных домиков труб чугунных плит-буржуек струился дымок.
Первое время стройбат занимался разборкой разрушенных зданий и сооружений в аэропорту Северный. Зима, распутица и дикие сквозняки. Но все работали как одержимые. Времени оставалось только на сон да еду.
В таких напряжённых условиях людей ещё и подстерегала опасность: духи успели заминировать развалины. На тропинках оставили растяжки – гранаты, зацепленные на тонкую и гибкую проволоку. Их присыпали строительным мусором, землёй. Зацепился – считай, калека на всю жизнь. После разминирования сапёрами взрывоопасные предметы хоть и в небольшом количестве, но всё же оставались. Да и террористы добавляли к ним новые. Особенно тяжело приходилось сантехникам, которым приходилось восстанавливать инженерные коммуникации, в том числе и подземные. Помимо сапёров назначали для осмотра местности из своих, особенно внимательных. Это дало положительный результат. Подрывы практически полностью прекратились.
Военные строители трудились без оружия. Не выдавалось оно и гражданскому персоналу, выполнявшему в условиях, приближённых к боевым, наиболее сложные производственные операции. Но во всех отрядах создавались взводы охраны из числа наиболее сильных и подготовленных военных строителей. Им, в виде исключения, выдали автоматы. Они не подпускали боевиков к строительным объектам, вели огонь на поражение, когда те пытались приблизиться.
В первое время рабочий инструмент, а также строительные материалы (в ограниченном количестве) доставлялись по воздуху. Но их не хватало. Пришлось задействовать автомобильный транспорт строительного управления СКВО из Ростовского и Краснодарского УНРМА (управление начальника работ механизации и автотранспорта. – Прим. ред.) Пятигорского БАМа.
Вначале ходили в составе колонн под охраной. Потом, по мере освобождения Чечни, стали обходиться без неё. Передвижение шло в светлое время суток. Бывало, времени не хватало, тогда выезжали и в сумерки. Когда сходило, а когда и нет. Военные строители и гражданский персонал проявляли мужество и отвагу. Случалось, гибли в бою.
Как-то в первую чеченскую автомобильная строительная колонна заехала на позиции боевиков под Грозный. Гражданских водителей военного ведомства террористы приняли за своих и пропустили колонну со строительными материалами без осмотра в аэропорт Северный. Но так благополучно случалось не всегда.
Во вторую чеченскую, незадолго до окончания боевых действий, произошла настоящая трагедия. Начальник монтажного управления, полковник вместе с водителем возвращались в Ханкалу из поездки на отдалённый объект. Но на повороте под селением Шали их задержали бандиты… Здесь же и расстреляли.
Военные строители и военные коммунальщики, как из числа военнослужащих, так и гражданского персонала, не раз вступали в схватки с боевиками. Однажды, в первую чеченскую боевики задержали автобус с рабочими Грозненской КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть. – Прим. ред.), которые добирались на объект. Им на помощь выехал с охраной начальник КЭЧ подполковник Ли. Рабочих удалось отбить. Но сам Ли погиб. Смертью храбрых пало в разное время ещё пять офицеров этой квартирно-эксплуатационной части.
Мне с сапёрами при подготовке материалов для газеты пришлось бывать на минных полях. Ощущение, конечно, не из самых приятных. И, естественно, люди боялись подрывов. Особенно когда работали на строительной технике. Как-то понадобилось произвести очистку площадки для сооружения объекта. Бульдозер нашли. А вот опытный механизатор из числа гражданского персонала отказался рисковать. Вольнонаёмных (по непонятным мне причинам) не страховали от ранений и безвозвратных потерь. Так что приказать ему никто не мог. И тогда начальник отдела строительного управления СКВО подполковник Артур Фрицлер пошёл перед строительным механизмом. Он шёл как на гулянке и даже щёлкал семечки. Бульдозер двигался за ним. Пронесло! Взрыва не произошло. К сожалению, буквально через несколько лет Артур, уцелевший в тех условиях, умер от рака в самом расцвете сил.
Начальнику КЭО в Ханкале полковнику Магомеду Хандаеву повезло больше. Был такой случай во вторую чеченскую, когда боевики напали на водозаборную станцию. Магомед возглавил группу офицеров-коммунальщиков, которые с автоматами в руках до прихода подмоги отразили нападение духов. Ныне генерал Хандаев – заместитель командующего войсками ЮВО по строительству и расквартированию войск. А за тот бой он был награждён орденом Мужества.
Работали военные строители и гражданский персонал очень много. В летнее время от темна до темна. Зимой – от подъёма до отбоя. Воинские здания и сооружения частично были капитальными, но большей частью разборными. Казармы для проживания личного состава, офицерские общежития и здания подобного рода монтировались из щитов, которые обычно доставлялись автотранспортом строительных организаций. Путь был не близок, дороги – не из лучших, но сборные казармы очень редко повреждались при перевозках.
Монтировали здания, что называется, с колёс. На каждое уходило по две недели. Быстро подключали к инженерным коммуникациям. Так что к тем самым Хасавюртовским соглашениям о перемирии военный городок в районе аэропорта Северный уже был готов. Основные работы развернулись в Ханкале.
По условиям перемирия всё, что возвели и восстановили военные строители, они должны были передать боевикам. Разрешалось вывезти только временные сооружения. И вот вам пример того, как отнеслись к Хасавюртовским соглашениям военные строители (тогда произошло то, что никогда не делалось прежде): они разобрали все сборные здания и вывезли их в Буйнакск и Будённовск. Там их поставили на новые фундаменты, обложили кирпичом, и они эксплуатируются по сей день.
Капитальные воинские здания и сооружения, по условиям перемирия, должны были