– Больше никто из молодых и горячих парней по людям Егорова не стрелял ни разу, – вспоминал Андарбек Самбиев. – Старики им объяснили, что к порядочным людям надо относиться порядочно, а Аркадий – честный солдат, не убивавший никого зря. И пришлых полевых командиров мы предупреждали, чтобы не совались к десантникам: они спуску никому не дадут.
– У меня правило, которое передавал своим офицерам и солдатам: если можешь не убивать человека – не убивай его, – признаётся подполковник Егоров. – Мёртвому свою правоту не докажешь. Но бандит должен быть уничтожен гарантированно!
Когда закончилась война
Уезжая осенью 1995-го из Чечни, Аркадий Егоров оставил свой адрес в Новороссийске Минкаилу Цацаеву. И тот приехал в гости через 13 лет.
– А мне передавали, что Минкаила после Хасавюртовского мира убили боевики, – говорит Егоров. – Тогда же (после отвода политиками нашей армии в 1996 году) в Чечне что-то страшное творилось с теми людьми, которые нам поверили и которых мы бросили.
– Ничего, выжили, – не особо хочет вспоминать годы бандитского беспредела Цацаев. – Ну, угрожали, ну, гранаты во двор моего дома бросали…
В 2009-м отставной офицер Аркадий Егоров работал в Дагестане. Крупная компания направила его туда наводить порядок с охраной трубопроводов. К нему в Каспийск приехали из ближней Чечни Цацаев и Самбиев, посидели за дружеским столом, повспоминали. Взяли слово: поедет домой в отпуск только через Старые Атаги.
– Обещание я выполнил, – улыбается Аркадий Борисович. – Посмотрел на место, где стояла база опергруппы нашей десантной «семёрки», съездил с ними в Шатой. Устроили мне экскурсию по новому Грозному – великолепная мечеть, проспект Путина… Неузнаваемые теперь Черноречье и площадь Минутка…
С тех пор в Чечню он – каждый год.
– Поговорить всегда о чём находится, – говорит Минкаил Цацаев, сейчас «главный завхоз» кадетского училища в Грозном. – Много воспоминаний у нас. Был случай, когда автомобиль упал с моста, человек сильно разбился, а в больницу везти через многочисленные посты – точно умрёт. Милиция везде стояла прикомандированная, они сами себя боялись! Не то что чеченцев… Егоров тогда вызвал с Ханкалы военный вертолёт, человека доставили в военный госпиталь. Разве такое забудешь?
– А поля были как заминированы, сколько людей (дети чаще всего) подрывались, пока Аркадий своих десантных сапёров не послал на разминирование, – добавляет Андарбек Самбиев, у которого на двух чеченских войнах два раза в пух и прах разносили дома и рестораны, но который их вновь отстроил – краше прежнего. После войны он дважды совершил хадж в Мекку, несколько лет был омбудсменом Чеченской Республики.
– Да и вы мне здорово помогали, – вспоминает Егоров. – Когда объявляли перемирия, всё равно всегда находились «непримиримые», которых хлебом не корми – дай только головы резать. Но в зоне ответственности 7-й десантной дивизии ЧП не было. Один раз даже Ахмеда Закаева, который сейчас в Лондоне в «правозащитника» играет, а тогда был полевым командиром боевиков, ко мне на переговоры привезли, чтобы я его убедил не стрелять. Убедил.
Задач по убийству людей не было
Пуля Егорова на войне не брала, а в мирной жизни болезнь скрутила. Тяжёлая форма диабета, ногу потерял. Но всё равно собирается наступающим летом в Старые Атаги.
Лично я не знаю никого из воевавших в Чечне, кто бы ездил туда после войны не по служебной необходимости, а просто так. Тем более в гости. А у меня достаточно широкий круг друзей и знакомых среди воевавших на обеих чеченских войнах. Кто-то бы о ком-то рассказал.
С Егоровым мы знакомы с 1995-го. Я видел его в боевой обстановке в чеченских горах. Сейчас он изредка прилетает в Москву – по врачам или по ветеранским делам. Наперекор болячкам – весь в делах. Егоров возглавляет в Новороссийске общественную организацию «Ветераны военной службы, правоохранительных органов и специальных служб „Черномор“», входит в центральный совет Союза десантников России. В его приезды допоздна гоняем чаи на кухне моей московской квартиры.
– Вот я уже двадцать лет спорю со штатскими «героями», которые не понимают, почему мы не забомбили Чечню до каменного века, не закидали её, проклятую и непокорную, бомбами объёмного взрыва, – говорит он. – Но объёмный взрыв хорош на чужой территории. После него остаётся только мелкий песочек, а на своей земле нам потом на этом песке жить. В нашей армии никогда не ставили задач по убийству людей. У нас все задачи (были и есть) – по прекращению убийств.
…«Вежливые люди» в российских Вооружённых силах появились не в 2014-м. Они всегда у нас были. Что бы ни вопили наши недруги, но не зверствовала наша брошенная в 1990-х своими политиками, несчастная армия. И потому сегодня Чечня – наша. Чечня – с Россией.
Как и Крым.
Александр Хохлов,
корреспондент газеты «Комсомольская правда»
Глава 13. В землянках Шатоя
Упоминание о 245-м мотострелковом полке связывают с самыми яркими и героическими страницами первой чеченской кампании. Мотострелки из Московского военного округа с января 95-го прошли Аргун, Старые и Новые Атаги, брали Ведено.
Последним боевым эпизодом стал штурм затерянного в горах селения Шатой (бывшее Советское). Здесь, в горных ущельях, на господствующих высотах и занял свои нынешние позиции полевой лагерь мотострелкового полка.
Если охватить одним взором всё расположение полка, то сравнение с растревоженным муравейником напрашивается само собой. Повсюду кипит работа: роют землянки, строятся дощатые сооружения КНП (контрольно-наблюдательный пункт. – Прим. ред.), ведётся заготовка дров. Войска группировки вошли сюда в середине июня. Никто не думал о возможной перспективе задержаться здесь до зимних холодов. Сейчас сомнений не вызывает: зимовать придётся в горах.
Окрестности Шатоя по-своему живописны. Холмистые склоны, высота которых достигает тысячи и более метров, поросли густым лесом. Деревья стоят в золоте – осень в этих местах уже вступила в свои права. С высоты птичьего полёта как на ладони видны окрестные населённые пункты Шатой и Борзой – неутихающая головная боль командования группировки. По данным разведки, в последнем сейчас сконцентрировано до трёхсот боевиков, на вооружении у них ПТУРы, миномёты. Кроме того, посёлок за всё время после заключения мирных соглашений ни разу не изъявил желания приступить к разоружению своих формирований. «Ржавой гильзы не сдали», – мрачно констатирует командир полка полковник Юрий Жданов.
Так получилось, что подразделения полка находятся как бы на отшибе группировки. Добраться сюда – задача не из простых. «Вертушки» из-за частых в этих местах туманов порой не в состоянии сесть на Шатойском взгорье. А автомобильные колонны, которые ввиду дефицита топлива формируют в полку не так часто, беспомощно