Но в тот момент это никого не интересовало. Заворожённые работами всемирно известных и неизвестных художников, солдаты подолгу, как прикованные, стояли возле работ известных мастеров, созерцая Айвазовского, портретиста Байкова, баталиста Рубо. Символично, что в тот день было спасено и полотно Рубо 1895 года «Пленение Шамиля».
Эти картины в своё время выставлялись в Эрмитаже, Русском музее, экспонировались в лучших музеях мира. «Пленение Шамиля» пережило аж три войны и две революции. В 1944 году во время депортации чеченцев и ингушей картину вывезли в Москву. Говорят, что висела она в кабинете Лаврентия Берии. А в 1957 году знаменитое полотно возвратилось в Грозненский музей изобразительных искусств имени П. Захарова.
Судьба оказалась благосклонной к шедеврам живописи. А к людям? К моим родственникам и приятелям, знакомым, много лет прожившим в Грозном? По-разному сложилось. Родителям моей жены удалось спешно покинуть город перед самой войной.
Анатолий Журавлёв, похоронив родителей, перебрался в Москву, работал в информагентстве РИА «Новости». Чеченский журналист Саламу Мадаев погиб. Его тело обнаружили в собственном доме. Пережил две войны и выжил Ваха Сайдаев, недавно ему исполнилось 80 лет. А вот известного диктора телевидения Чечено-Ингушетии, женщину потрясающей красоты (к сожалению, запамятовал имя), постигла трагическая участь. Она погибла в декабре 2002 года, когда начинённый тротилом автомобиль взорвался возле здания Дома правительства А. Кадырова. Я до сих пор помню её бархатный, очаровательный голос. Она ещё в советские времена вела программы на русском и чеченском языках. А за неделю до своей гибели передала мне стихи своего сына. Стихи о войне и мире. Мы напечатали их в газете «Военный вестник Юга России».
В начале второй войны скончался в Москве Махмуд Эсамбаев. Его похоронили на малой родине, на родовом кладбище селения Старые Атаги.
…Грозный в нулевые годы быстро восстанавливался из пепла. Чего скрывать, его величие и красота завораживают любого туриста. Однако современный Грозный, кроме названия, имеет мало чего общего с городом, основанным в XIX веке. Это касается как архитектуры, так и населения. Сегодняшняя столица Чечни – город с моноэтническим населением, за короткий срок утративший свой неповторимый интернациональный колорит. Если до войны там проживало порядка двухсот тысяч русских, то сейчас по всей республике едва можно насчитать несколько тысяч.
Надо признаться честно: сегодня ещё трудно предположить, что когда-нибудь в Грозный вернётся утраченный дух дружбы между народами, разрушенной двумя кровопролитными войнами. Будем надеяться и верить.
Но история навсегда сохранит имя русского генерала Алексея Ермолова, основавшего крепость, выросшую в большой город, объединивший в одну большую семью русских, чеченцев, ингушей, представителей других больших и малых народов. Наверняка наступят такие времена, когда по примеру предков мы снова научимся жить вместе, сменив ненависть и недоверие на дружбу и уважение.
Глава 3. Операция без названия
К войне готовились наспех. На самом высоком уровне в Москве не рассчитывали, что «наведение конституционного порядка» примет формат широкомасштабных боевых действий и затянется на несколько лет.
Федеральные чиновники, политики, даже военные с большими звёздами на погонах полагали, что вполне достаточно войти в Чечню с разных направлений, окружить Грозный и – дело в шляпе. Другими словами, использовать метод устрашения. Он и лежал в основе спешно утверждённого плана проведения операции. Видимо, так торопились, что даже название забыли придумать.
Уже значительно позднее, когда закончился чеченский конфликт, министр обороны П. С. Грачёв так вспоминал те роковые и драматические дни, когда принималось сложное решение о вводе войск в республику (заседание Совета безопасности в конце ноября 1994 года):
«Доклад о текущем моменте делал министр по национальным вопросам Егоров Николай Дмитриевич. Он говорил, что в Чечне всё нормально: „в результате работы с населением“ мы достигли прогресса – 70 процентов чеченцев ждут, когда войдут российские войска. Остальные тридцать в основном нейтральны. Сопротивление окажут только отщепенцы. Егорова тогда называли не иначе как „вторым Ермоловым“ на Кавказе. На том заседании Совбеза меня просто взбесила его фраза о том, что чеченцы будут посыпать нашим солдатам дорогу мукой».
Правда, Павел Сергеевич оказался тогда в меньшинстве, а точнее сказать, был чуть ли не единственным из участников заседания Совета безопасности, кто убеждал присутствующих в нецелесообразности ввода войск, особенно в декабре. Если уж проводить операцию, то только весной. К его мнению не прислушались. В штабы ушли директивы о подготовке и проведении операции. Но уже довольно скоро П. Грачёв в беседе с журналистами бросил фразу, видимо, не подумавши: «Одним десантным полком возьмём Грозный». Она к нему приклеилась надолго.
Армия была не готова к войне, переживала тяжёлые времена после распада Советского Союза. Активно шло сокращение, резали «по живому». Под волну увольнений попала бо́льшая часть офицерского состава. А это были опытные и проверенные кадры. И никого не волновало, что такие сокращения (только на первый взгляд обоснованные и нужные, заманчивые по экономическим и внутриполитическим причинам) подрывали безопасность региона, где стремительно нарастала напряжённость в межнациональных отношениях, назревала конфликтная ситуация.
В результате таких преобразований, да ещё и на фоне сокращения финансирования армии нарушались основные её устои: страдала плановая боевая подготовка, отсутствовала слаженность и взаимодействие на уровне важнейших штатных звеньев рота – батальон. «Повыдерганные» из разных частей, подразделений и взводов, солдаты и офицеры часто не знали друг друга в лицо.
Но и на более высоком уровне были свои заморочки. Взять, к примеру, этап оперативного планирования первой чеченской кампании. Вся тяжесть и ответственность планирования операции легла на штаб Объединённой группировки войск, созданный на базе штаба СКВО. На помощь прибыли прикомандированные представители Генерального штаба – свыше ста человек. Они в основном выступали в роли консультантов. Но зачастую просто мешали работать штабистам: вместо того чтобы предоставить чёткую и достоверную информацию о противнике, данные о возможном характере боевых действий, ориентировку на главарей бандформирований и их местонахождения консультанты создавали атмосферу «начальственного психоза»: постоянно дёргали, торопили с принятием решений, при этом не несли никакой ответственности за свои «консультации». Об этом мне рассказывали офицеры оперативного управления штаба округа.
Что же говорить, если командиры, начиная от комбата и ниже, которые участвовали в штурме Грозного, не имели при себе даже карты города! А если у кого и были карты, то в лучшем случае образца 1980 года – устаревшие, на которых отсутствовали целые микрорайоны. Такие вот «мелочи» потом очень скажутся в ходе январских боёв. Но тогда в эти детали никто не вникал. План операции был одобрен на самом верху, почти без замечаний.
30