– Пожалуйста, пожалуйста – молится она, даже не замечая, как тело уже стало отзываться на чистый воздух. Руки стали сильнее, координация возвращается и через пару минут зрение полностью восстановилось. У Розалин возникает предположение, что газ лишь усыпил бы её, наверно никому не нужно убивать преступника, не узнав его тайны. Она начинает шагать к двери, дергает ручку, но безрезультатно.
– Дура, дура, господи, какая дура, эту дверь не выбить даже если вдесятером ударить – она начинает рыдать. Всё провалено, всё! Так успокойся, звони Марку, звони Марку, может он чего знает. Так защищённая линия, Марк – гудки тянутся вечность, на счету каждая секунда.
– Да, что случилось? – тревожно спрашивает Марк.
– Дверь, дверь закрылась я не могу выйти из корпуса, она рассчитана на тысячу ударов, мне её не выбить, что делать, Марк, что? – кричала она.
– Успокойся, сейчас подумаем – он стал перебирать всё, что знает о заводах и через пару минут уже сам успокоился – дверь рассчитана на защиту от огня, попробуй её отогнуть слой за слоем, просто физически.
– Марк, тут газ, ядовитый газ, если я не управлюсь за час, мне крышка! – продолжала Розалин уже вытягивая один лист железа, силы машины едва справлялись.
– Там ещё машины есть? Перелезешь туда, да и если ты за час не управишься, вообще можно будет уже забыть про наш план, просто беги – он впервые слышал такое волнение со стороны Розалин, которая уже прервала звонок. Про газ он даже не подозревал, это была какая-то новая фишка завода. Недавно Марк узнал о сокращениях среди охраны заводов и был удивлён этому. А вся суть была в том, что едва дверь открывается кем-то не приписанным к этому кабинету, дверь закрывается и помещение заполняется газом. Дешево и сердито, зато как эффективно.
Розалин отгибала лист за листом, время шло, а она не прошла и половины.
– Всем бойцам вернуться на позиции, повторяю, всем бойцам вернуться на позиции – Ник уже был в Свиде. Который день они наблюдают, как на другой стороне реки активизировались вражеские войска, никто до конца не верил, что Рауки начнут бой в пределах города, но это случилось вопреки всем прогнозам.
– Куда нам, командир? – раздался вопрос от одного из полковых. Часть ждала.
– Отходим в город, на мосту мы будет в невыгодном положение, пусть эвакуируют людей из всех ближайших домов.
– Принято – Ник впервые чувствовал себя в роли командира на своем месте, теперь каждое его действие словно имело смысл. Они стали медленно отходить, постоянно проверяя сводки о движениях Рауков, а те уже начали приближаться к мосту. Знали, что орудия Свидов не дотянутся до них. Стало очевиднее, что Рауки настроены серьёзно, слишком велика была их численность. Впереди он наблюдал, как сотни людей спешно покидают здания, бегут озираясь назад, одетые в офисные формы, с сумками и компьютерами в руках.
Восемь частей, которые должны были отражать удары врагов, были под командованием трёх командиров, Ник и ещё двое, он их хорошо, знал. С одним из них даже сталкивался в госпитале. Оба были не молоды, но опытны и умны, не рисковали без надобности и во всем полагались на Ника. Это ему стало понятно после первого собрания. Когда он описал им свои планы манёвров, а они сразу согласились и даже несколько обрадовались, хлопали его по плечу.
– Ник, мы слышали о тебе многое, и я не про те смазливые видео в сети, а то, как ты сражаешься. Нас тут не много и есть шанс идти по одному плану, а не как обычно. Так что мы будет исходить из твоих команд. Знаю, ты любишь сражаться, но старайся не выходить особо вперёд, рекомендую как бывалый командир, иначе упустишь из виду что-то важное – второй закивал.
– Хорошо, я вас понял. Здесь только вторая линия, странно, что они первую не бросили, думаю это обусловлено тем, что мы ведём бой в условиях города, нужны минимальные повреждения, а первые тут всё разнесут и толку ноль, но и Рауки похоже не из первой линии идут – он вздохнул, ситуация была не из лучших – а позади люди и они не хотят их вывозить из города.
– Пока наша задача удержать их на подступах, нам не надо прямо сейчас отвоевывать город – Ник согласился. Это было его первое командирское собрание, и он ожидал худшего, но всё прошло лучше, чем он думал.
Камеры были установлены, до трансляции оставалось пятнадцать минут. Анри стояла за сценой, скоро дверь запрут и всё будет кончено. Мерсад стоял в стороне, лицо было белее альбомного полотна.
– Я в туалет – Анри отпросилась у сопровождения и удалилась в кабинку, та находилась прямо за сценой, такая же изолированная от звуков, одиночная. Остальные туалеты находились этажом ниже, эта предназначалась для экстренных ситуаций. Анри опустила крышку унитаза и села, руки дрожали. Она ждала сообщения о том, что звонок разрешён. Через пару минут экран засветился и пришло уведомление. Анри быстро набрала и стала ждать. Живот схватывало с каждым гудком, в какой-то момент она даже в шутку отметила, что неплохо выбрала место для разговора, но мысли её оборвались, когда в трубке послышался голос Марка.
– Анри?
– Да – она задыхалась, в кабинке было душно, а может просто от волнения перехватывало дыхание.
– Ника? – быстро спросил он.
– Да – Анри вдруг стало стыдно, нужно было сказать что-то и Марку, но времени было в обрез.
Марк начал переходить на линию рации Ника, он уже подготовился к этому, но руки всё равно дрожали. Он слышал Анри, а значит скоро всё начнётся.
Рация зашумела как-то непривычно. Потом послышался смутный голос, который со временем стал чище.
– Ник, слышишь меня? Ник, это Марк – Ник остолбенел, ему в голову не приходило, что Марк мог быть на их линии – Ник, отзовись, надо поговорить – Ник смотрел на Рауки, которые медленно двигались к мосту, ещё минуть сорок и начнётся бой.
– Привет, ты немного невовремя, что-то срочное? – весело ответил Ник.
– Да, Анри – шум прекратился. Ник замер, кровь застучала в висках, он не верил тому, что услышал.
– Марк, Марк, что ты сказал? – но линия молчала. Ему казалось, что его сейчас разорвет от волнения и переживаний, но рация снова зашумела – Марк, Марк!
Анри слышала голос Ника, громкий, встревоженный, слова потонули где-то там, в глубине души, а Ник всё повторял имя Марка. Она набрала воздуха в грудь и начала.
– Привет, гадёныш, как поживаешь? – слезы