Я кивнул. В будущем эту проблему решали специальной конструкцией демпфера и особой геометрией коленвала. Но как объяснить это Звонареву, не выдавая истинного источника знаний?
— А что если… — я взял карандаш и начал рисовать. — Сделать дополнительный маховик с резиновыми вставками? Он будет гасить колебания.
Глаза Звонарева загорелись:
— Точно! И если правильно подобрать массу… — он схватил логарифмическую линейку. — Сейчас посчитаю.
— И еще, — добавил я. — Давайте подумаем над усилением коренных опор. Может быть, увеличить диаметр подшипников?
— Да-да, — Звонарев уже строчил формулы. — И шатунные шейки тоже нужно усилить. Знаете, Леонид Иванович, а ведь может получиться!
Когда он убежал, я посмотрел на часы. Через час должен прийти Руднев с докладом о топливной аппаратуре. А судя по его хмурому виду вчера, там тоже не все гладко…
Руднев появился точно в назначенное время. В его потертом портфеле что-то металлически позвякивало.
— Вот, полюбуйтесь, — он выложил на стол несколько форсунок. — Третья партия, и снова брак.
Я взял одну из них, поднес к окну. Даже невооруженным глазом было видно, что распылитель собран неровно.
— Допуски не выдерживаем? — спросил я, хотя и так знал ответ.
— Какие там допуски! — Руднев нервно поправил очки. — У нас максимальная точность станков — две сотых миллиметра. А тут нужны микроны. Да еще и конусность распылителя должна быть идеальной.
Он достал из портфеля микрометр:
— Смотрите сами. Вот эта партия — биение до пяти сотых. При таком давлении топлива они просто не будут работать.
— А если изменить технологию обработки?
— Пробовал, — Руднев махнул рукой. — Три дня бился над специальной оснасткой. Но наши шлифовальные станки не держат точность. Да и абразив никуда не годится — через час теряет зерно.
Я задумался. Я уже говорил об этом.
В будущем форсунки делали на прецизионных станках с программным управлением. Но как добиться такой точности сейчас?
— Николай Павлович, — медленно сказал я. — А что если сделать станок специально под эту операцию? С гидравлическим копиром и отдельным шпинделем для каждой оси?
Руднев замер:
— Погодите-ка… — он быстро достал блокнот. — Если установить отдельный привод… и сделать гидравлическую следящую систему…
Его карандаш быстро забегал по бумаге:
— А ведь может получиться! Главное — обеспечить жесткость системы. И еще нужно как-то решить вопрос с измерениями. Без точного контроля мы все равно не сможем проверить качество.
— С измерениями поможет Циркулев, — сказал я. — Он как раз работает над специальными калибрами.
— Тогда я начинаю проектировать станок, — Руднев встал. — Времени мало, но если работать круглосуточно, можем успеть.
Он почти выбежал из кабинета, на ходу делая пометки в блокноте. А я подумал, что впереди еще много проблем. Циркулев должен доложить о системе контроля качества, да и Варвара обещала зайти с расчетами системы охлаждения…
К обеду появился Циркулев. Как всегда педантично одетый, в неизменном черном сюртуке, он методично разложил на столе чертежи и образцы измерительных приборов.
— Простите за опоздание на четыре минуты, Леонид Иванович, — он достал карманные часы на цепочке. — Пришлось задержаться в метрологической лаборатории.
— Что у вас, Игнатий Маркович?
— Катастрофа, — спокойно произнес он, поправляя пенсне. — Полная и абсолютная катастрофа с измерениями. Наши микрометры дают погрешность до трех сотых миллиметра. А нам нужна точность в микроны.
Он аккуратно развернул чертеж:
— Вот, извольте видеть. Для контроля геометрии форсунок требуется измерять конусность с точностью до микрона. При этом измерение нужно проводить в нескольких сечениях одновременно.
— И что предлагаете?
— У меня есть идея, — Циркулев достал еще один чертеж. — Можно создать специальный оптический измерительный прибор. Принцип основан на интерференции света. Вот здесь устанавливается эталонная призма, здесь — система зеркал…
Я с интересом рассматривал схему. Похоже, Циркулев самостоятельно изобрел прообраз лазерного измерительного комплекса.
— А точность?
— При правильной настройке оптики должны получить измерения с точностью до половины микрона, — он снова сверился с часами. — Но есть две проблемы. Первая — нужны идеально отполированные зеркала. Вторая — температурные деформации могут исказить результаты.
— С зеркалами может помочь Руднев, — сказал я. — У него есть опыт работы с оптикой. А насчет температуры…
— Я уже продумал, — Циркулев развернул третий чертеж. — Корпус прибора будет термостатирован. Двойные стенки с циркуляцией воды постоянной температуры. Осталось только решить вопрос с эталонами для калибровки.
— Сколько времени нужно на изготовление?
Циркулев снова посмотрел на часы:
— При условии круглосуточной работы… двадцать три дня и восемь часов. Плюс-минус сорок минут, в зависимости от качества материалов.
Я невольно улыбнулся. Его педантичность иногда казалась чрезмерной, но именно такая точность сейчас необходима как никогда.
— Действуйте, Игнатий Маркович. И держите меня в курсе.
— Непременно, — он аккуратно сложил чертежи. — Разрешите идти? У меня через восемь минут встреча с оптиками насчет полировки призм.
Когда он ушел, я подумал, что остается еще один важный разговор. Варвара обещала зайти вечером с расчетами системы охлаждения.
Варвара пришла поздно вечером, когда за окном уже стемнело. На столе горела настольная лампа, отбрасывая теплый свет на разложенные чертежи.
— Все сидите? — она присела на край стола, привычным жестом поправив выбившуюся прядь.
— Как и ты, — я улыбнулся, заметив следы масла на рукаве ее халата. — Что с системой охлаждения?
— Плохо, — она нахмурилась. — При таких нагрузках обычная система не справляется. Температура головки блока поднимается до критической. Вот, смотрите.
Она развернула чертеж, и я невольно залюбовался четкими, уверенными линиями. Варвара не только прекрасно разбиралась в технике, но и чертила как настоящий профессионал.
— Здесь и здесь, — она показала карандашом, — образуются зоны перегрева. Особенно между клапанами. При длительной работе возможно растрескивание.
— Какие идеи?
— Я тут подумала… — она придвинулась ближе, от нее едва уловимо пахло машинным маслом. — Что если сделать дополнительный контур охлаждения? Отдельно для головки блока. Ты что-то тогда упоминал насчет этого, помнишь?
— С отдельным насосом?
— Именно! И главное — изменить геометрию каналов. Смотрите, — она быстро набросала схему. — Если сделать их сечение переменным и добавить турбулизаторы, теплосъем увеличится почти вдвое.
Я смотрел на чертеж и думал, что